Герб города Кирсанова

«Народная нива». Газета общественной жизни.

4 апреля 1914 г. (№ 27)
Грабеж.

Владелец одной из крупных булочных в Кирсанове, - Иван Львович Некрасов, послал вечером 31 марта служащего своего, мальчика, Максима Клюева в булочную К.Л. Кочергиной, получив следуемые ему за товар деньги. Клюев, получив приходившиеся по счету 29 руб., стал возвращаться к своему хозяину и на него, по его словам, сделано было нападение и деньги у него отобрал какой-то неизвестный ему человек, догнавший его около дома Влад. Павл. Попова, на Тамбово-Саратовской улице, против почтовой конторы.

По словам Клюева, он, получив деньги с Кочергиной, положил их в кошельке в брюки и возвращался к своему хозяину. В это время его нагоняет какой-то неизвестный ему человек, одетый в черный пиджак, и, зажав ему рукою рот, вынул у него из кармана брюк кошелек с деньгами и стал быстро удаляться. Мальчик закричал и на его крик прибежали городовой и прохожие и, узнав в чем дело, стали преследовать убегавшего по направлению к набережной человека, вскоре скрывшегося на постоялом дворе Григорьевой по Набережной улице. На этом дворе и был задержан в это время крестьянин дер. Екатериновки Ирской волости Кирсановского уезда Вас. Сафонов Ломовцев, который объяснил, что деньги взял кирсановский мещанин Александр Васильевич Минаев. Денег, однако же, как у Ломовцева, так и у Минаева, найти не удалось.

В поле замерз.
19 марта на поле крестьян дер. Натальевки, Золотовской волости, найден замерзшим в пьяном виде, крестьянин села Лукина, Макар Григорьев Гаврилов, 35-ти лет.

С коровой попались.
В селе Сергиевском, Инжавинской волости, 22 марта были задержаны с украденой коровой крестьяне села Осиновки, Павел Фролов и Федор Мисюрев. Корову они увели в дер. Сырой Полде, Вяжлинской волости, у крестьянина Семена Васильева Винокурова, в ночь на 22 марта. Винокуров обнаружил похищение коровы вскоре в эту же ночь и по следам увода стал преследовать похитителей и, наконец, нагнал их в селе Сергиевском, где и задержал их. Корову от похитителей отобрали, а их самих арестовали.

11 апреля 1914 г. (№ 28)
Таинственное исчезновение мальчика.

В селе Лохмытовке, Глуховской волости, Кирс. уезда (в 40 верст. от Кирсанова), у крестьянина Николая Ильича Калачкова в пятницу на страстной неделе, 4 апреля, загадочно исчез его сын Гавриил, шестилетний мальчик, который с утра в этот день ушел с своим старшим братом на луг за села пасти овец. Так как было холодно, то мальчик стал говорить своему брату, тоже мальчику, что он прозяб. Брат сказал ему, чтобы он шел домой. Гаврюша ушел домой с луга, отстоящего от их села с версту, но домой не пришел. Все поиски его родителями и соседями остались тщетны – мальчик исчез бесследно. Предполагают похищение кем-либо.

Самоубийство.
Письмоводитель пристава 2 стана Кирсановского уезда, находящегося в Инжавине, - Андрей Васильевич Горшинев, 4 апреля найден повесившимся на шнуре своей собственной шляпы, который он прикрепил к кольцу амбара хлебного торговца Гаршинева, а сам присел на крылечке этого амбара и затянул себя петлею шнура. Несчастный все дни перед самоубийством пил запоем и даже, как передают слухи, получил от своего начальника предупреждение, что будет уволен, если не перестанет пить. Горшинев, когда не пил, отличался хорошим характером.

Праздник трезвости.
8 и 9 апреля в Кирсанове по случаю «праздника трезвости» были закрыты все пивные и винные лавки, трактиры и ресторан, словом водочная и пивная торговля прекращена была на эти два дня окончательно. Улицы города представляли собою почти полное отсутствие не только гулячков, но мало мальски выпивших. В кирсановскую полицейскую каталажку 8 апреля было доставлено только лишь двое пьяных, а 9-го – ни одного. Даже в шинках, как передают, трудно было найти водки, так как шинкарей «праздник трезвости» захватил врасплох и они не сделали запаса на «матушку монополочку». Только и можно было встретить ее «родимую» в железнодорожном буфете станции Кирсанов, но немногим догадливым «счастливцам» пришло в голову искать ее там, хотя бы и по значительно завышенной цене.

16 апреля 1914 г. (№ 29)
Первоапрельская шутка.

Кирсановский булочник Лев Николаевич Некрасов, вывесивший перед праздником Пасхи на окнах своего магазина объявления о приеме заказов на куличи, пасхи и баба, - получил 1 апреля телеграмму за подписью Литунова, в которой просили его приготовить по заказу 3 греческих бабы, по 10 фунтов каждую, самого лучшего достоинства, на роме. За бабами, как гласила телеграмма, г. Литунов заедет сам.

Получив такой лестный заказ, г. Некрасов поспешил его исполнить и приготовить 3 бабы, но они оказались неудачны и бедному булочнику пришлось снова еще готовить «заказ». Приготовив вторично еще 3 бабы, Некрасов стал ждать заказчика, но «заказчик» не являлся. Прождав тщетно заказчика до самого праздника Пасхи и не дождавшись его, Некрасов обратил внимание на телеграмму и увидел, что она послана 1 апреля из Кирсанова и… в Кирсанов. Тут только он понял, что сделался жертвой какого-то злого шутника, преподнесшего ему первоапрельскую шутку в виде крупного заказа.

Вся стоимость заказанных и не взятых «баб» составляет 45 рублей. Нечего сказать, нашли чем пошутить для первого апреля.

Сосед к соседу забрался.
Ранним утром, часа в четыре, 3 апреля, когда только что начинало рассветать, вышел во двор одного кирсановского обывателя, Федота Николаевича Никитина, работник его Павел Ямников, и вздумалось ему посмотреть в щель забора на двор принадлежащего соседа кирсановскому мещанину Василию Николаевичу Трескину.

И увидел Ямников, что на этом дворе какой-то человек перекидывает колесо через забор с соседнего двора, принадлежащего Алипову. Среди двора лежало еще колесо. Заинтересовавшись такою картиной, Ямников стал наблюдать, что будет дальше и увидел как человек, перекинувший со двора Алипова колесо, стал и сам спускаться через забор на двор Трескина. В спускавшемся человеке Яшников узнал работника Трескина, 15-летнего мальчика, имя и фамилию которого он впрочем не знал. Немедленно Ямников сказал о всем виденном дворника г. Алипова – Федору.

Спустя минут 12-ть после того, Ямников пошел с ведрами за водой и проходя по Нагорной улице, где находятся дома Трескина и Алипова, встретил того самого работника Трескина, которого он видел перекидывающим колесо со двора Алипова. Работник этот катил колесо по нижней улице по направлению к кузницам на Пурсовке.

В этот же день Алипов заявил полиции, и полицейский надзиратель г. Павловский принял энергичные меры к обнаружению кражи колес. Слуга Трескина, лазивший к Алипову за колесами, оказался крестьянином села Калугина Иваном Григорьевым Калиновским и объяснил, что он 3 апреля украл у Алипова 2 колеса по приказанию своего хозяина. Кроме того, он, в марте месяце, украл у того же Алипова еще 8 колес. Проникал он к Алипову через забор, а затем вылезал на потолок сарая, в котором лежали колеса и, раздвинув доски потолка, спускался вниз в запертый сарай и оттуда подавал колеса своему хозяину, Трескину, а тот принимал их от него. Из украденных, таким образом, колес, Трескин по словам Калиновского продал 4 колеса крестьянину пригородной слободы Двойневки Андронику Сизову. Другие 4 колеса Трескин продал крестьянину слоб. Молоканщины Федору Собакину за 8 р., а Сизову за 6 р.

Сизов и Собакин подтвердили, что они действительно купили колеса у Трескина. Колеса от них отобрали, также отобрали и у Трескина 2 колеса, украденные у Алипова 3 апреля работником Трескина; эти два колеса были найдены в кузнице Трескина. При обыске у Трескина найдено 3 березовых и 11 дубовых плах дров, которые также оказались принадлежащими Алипову и по словам работника Трескина, Калиновского, украдены им, Калиновским, по приказанию своего хозяина.
Трескин привлекается к ответственности.

20 апреля 1914 г. (№ 30)
Отказ от пожертвованного дара.

Замечательный приговор придумали составить десятидворники «пригородной» волости, Кирсановского уезда, на волостном сходе 11 апреля. Они отказались от пожертвованного тринадцать лет тому назад общественником их, Василием Алексеевичем Рединым, благотворительного дара в сумме 5000, наличными деньгами. Сумма эта была отказана умершим благотворителем, по духовному завещанию, на устройство в Пригородной слободе богадельни для престарелых неспособных к труду мужчин и женщин, крестьян и крестьянок Пригородной волости. Деньги находятся в банке и теперь, через 13 лет, сумма эта значительно выросла.

Получив такой щедрый дар для прекрасного и полезного дела, всякое другое общество, приняв его с благодарностью, немедленно откликнулось бы на него и приложило бы все свое старание к возможно скорейшему осуществлению воли жертвователя. Но наше Пригородное общество не только не дало ему никакого движения, но даже, по-видимому, и совсем забыло о нем, хоть сто лет лежал бы он, обществу не было никакого дела исполнить волю пожертвователя. И вот, теперь, по прошествии 13 лет, на капитал этот, пожертвованный исключительно на устройство богадельни, явился новый претендент в лице Ивана Сафроновича Булатова, приходящийся каким-то родственником Редину. Претендент этот, получивший уже в свое время после смерти Редина значительную долю его имущества по наследству как родственник, теперь вновь протягивает свои руки к тем деньгам, которые отказаны завещателем для призрения старых и немощных. Он подал в окружной суд прошение, прося суд передать ему завещанный Рединым на богадельню капитал и утвердить его Булатова на правах наследства, мотивируя свое домогательство тем, что завещание Редина, не приводимое так долго в исполнение, потеряло уже свою силу и, за давностью лет, не действительно.

Окружной суд по этому делу назначил разбор в последних числах апреля, о чем и известил Пригородное волостное правление, прося прислать к разбору дела уполномоченных общества, для каковой цели и был созван волостной сход 11 апреля. На этом сходе были выбраны два уполномоченных для поездки по этому делу в Тамбов, в окружной суд, для поддержки интересов общества. Уполномоченными выбраны Крохин и Смагин. После выбора этих уполномоченных, один из них – Иван Егорович Крохин, предложил собравшимся десятидворникам… отказаться от пожертвованного Рединым капитала как совершенно ненужного обществу.

Такое предложение, несмотря на всю его несуразность, все же нашло себе сторонников среди собравшихся и часть десятидворников просили составить приговор об отказе от благотворительного дара. Приговор был составлен, несмотря на протест более здравомыслящих членов общества, но чем руководились его составители, отнимая предполагаемое убежище у бедных престарелых стариков и старух Пригородной волости? Если спросить по совести, едва ли кто из подписавших этот приговор и ответит на этот вопрос. Все же более благоразумные десятидворники не присоединились к такому неправильному приговору и обжаловали его земскому начальнику г.Кондыреву, в районе коего находится Пригородная волость. Г. Кондырев, приняв во внимание этот протест, распорядился еще раз обсудить этот вопрос на вторично собранном по этому делу волостном сходе. Теперь волостной сход для решения этого дела назначен на 20 апреля и что-то принесет он нашим крестьянам и как отнесутся к нему наши десятидворники, - покажет близкое будущее. Все же нельзя не сказать, что в каждом благом начинании находятся частенько противники, своими неправильными воззрениями не только тормозящие, но даже и уничтожающие совсем благие начинания, не ими даже и задуманные. В самом деле, что может быть нужнее такого учреждения как приют или богадельня? Нашелся благодетель, подарил капитал для этого благого дела, осталось только лишь приступить к делу с готовыми деньгами, и говорят: «на что нам деньги эти, с ними одни лишь хлопоты, лучше отказаться от них совсем» - и… отказываются. Чудаки, право, наши мужички, да еще какие чудаки-то.

Борьба с пьянством в Кирсанове.
От жителей гор. Кирсанова подается в Кирсановскую городскую думу следующее прошение, «Государственная Дума и Государственный Совет, своими законодательными постановлениями по поводу пересмотра законов о казенной продаже питей, постановили предоставить городским и сельских обществам полное право, по своему усмотрению, закрывать всякого рода торговлю крепкими напитками, не исключая и казенных винных лавок, каковые постановления Высочайшею властью утверждены.

В Высочайшем рескрипте, данном на имя министра финансов от 30 января сего 1914 года, с высоты Престола было сказано: «С отрадою в душе Я видел светлые стороны проявления и трудовой мощи Моего народа, но рядом с этим, с глубокою скорбью, Мне приходилось видеть печальную картину народной немощи, семейной нищеты и заброшенных хозяйств, неизбежные последствия нетрезвой жизни».

Далее, в этом рескрипте говорится: «нельзя ставить в зависимость благосостояние казны от разорения духовных и хозяйственных сил множества Моих подданных».

И поэтому мы, нижеподписавшиеся, жители г. Кирсанова, покорнейше просим городскую управу, наше прошение доложить на первое очередное собрание г.г. гласных Кирсановской городской думы. Просьба наша г.г. гласным заключается в том, чтобы все трактирные заведения, рестораны, казенные винные лавки, ренсковые погреба, пивные склады, пивные лавки и все буфеты, торгующие крепкими напитками в гор. Кирсанове были закрыты на срок по вашему усмотрению.

Вам, г.г. гласные, хорошо известно какое великое бедствие приносит употребление крепких напитков, сколько людей страдают в тюрьмах, Сибири и на каторге, сколько людей болеют неизлечимыми болезнями, сколько смертей преждевременных последовало от излишнего употребления алкоголя, сколько семей несчастных, разоренных от того, что глава семьи, или единственный в семье кормилец – пьяница. Вашим постановлением, г.г. гласные, о закрытии торговли крепкими напитками, вы сделаете великое благодеяние для всех жителей гор. Кирсанова и этим постановлением многих заставите вечно за себя молить Бога и сказать вам великое спасибо».

Прошение это, в несколько дней, было покрыто множеством подписей жителей гор. Кирсанова. Подписывали люди всякого звания и состояния, и купец, и ремесленник, и мелкий торгаш, и служащие в разных местах. В первый день подписки, прошение подписали шесть гласных городской думы. Были, впрочем, и не сочувствующие этому движению против пьянства. Так, например, отказались от подписи В.Д. Марков, К.М. Корчагин и М.А. Сорокоумов. На 24 апреля назначается собрание гласных Кирсановской городской думы, которым и предстоит решить этот довольно важный и сложный вопрос.

3 лекции Г.С. Петрова.
15, 16 и 17 апреля литератором Г.С. Петровым, бывшим священником, в здании биржи были прочтены три лекции, привлекшие массу публики. Тема лекций одна, как и в только что прочтенных им лекциях в Тамбове («Литература и жизнь», «идейная пустота» и т.д.).

Кража в поезде.
В шедшем 11 апреля из Саратова в Тамбов почтовом поезде, на ст. Кирсанов похищено пальто из служебного отделения у уборщицы Спириной. Спирина заметила пропажу тогда, когда поезд уже ушел из Кирсанова и заявила об этом на ст. Платоновка. Вследствие извещения телеграммой, жандармской администрацией ст. Кирсанов были приняты меры к розыску, и пальто было найдено у приехавшей из Пензы жительницы слободы Шиновки – Шамковой, которая, выходя в Кирсанов из вагона, вместе с тем захватила и пальто Спириной.

Бешеная собака.
Кирсановский обыватель Шлыков, 14 апреля заметил ненормальный вид своей цепной собаки и послал ее с своим служащим к ветеринарному доктору г. Жоховскому для определения. Г. Жоховский признал собаку бешеной. На возвратном пути, служащий, ведший ее на цепи, вероятно, боясь быть искусанным, упустил собаку и поднял крик. Это было близ дома Бурлаковой, на углу Грязной и Михайловской улиц. На крик этот подбежал шедший по близости городовой Горбачев и, услышав, что собака бешенная, шашкой зарубил ее. Горбачев из предосторожности отправлен в Москву, в больницу для излечения от водобоязни.

25 апреля 1914 г. (№ 31)
«Мирный договор» Луки Лукича с печником.

Тамбовский печник Илья Иванович Кузнецов, работавший два года тому назад печи в новых домах, выстроенных Лукою Лукичем Толмачевым и недополучивший с Луки Лукича заработанных денег сто рублей, подал, как у нас сообщалось в свое время жалобу к городскому судье г. Кирсанова на неплатеж Лукою Лукичем этих денег.

Городской судья присудил с Луки Лукича искомую сумму в пользу Кузнецова, но Лука Лукич оказался не из податливых и перенес дело в съезд. Теперь, спустя почти два года после произведенных печником работ, съезд назначил на днях разбор дела, и Лука Лукич при виде неизбежного приговора съезда по взысканию с него денег, пошел на уступки и стал просить явившегося к разбору дела печника, прекратить дело миром, до суда. Печник выразил свое согласие, при том, конечно, условии, если Лука Лукич отдаст ему сполна следуемые за работу 100 р. и 18 р. судебных издержек присужденных судьей. Но Луке Лукичу, как видно, далеко не желательно было платить и ста рублей, заработанных печником, и он предложил ему взять за весь иск 50 руб., но печник отказался. Видя «непреклонность» печника, Лука Лукич набросил еще четвертушечку и стал давать печнику 75 р. Но «упрямый» печник не взял и этих денег, а требовал, (вот, ведь, противный), уплаты всей суммы сполна. Поторговался, поторговался наш Лука Лукич с печником и насилу-то, насилу выторговал у него из 118 рублей, - восемь целковых.
Таким образом, мирный договор Луки Лукича с печником состоялся в сумме 110 руб.

Закрытие винной и пивной торговли в Калаисе.
В большом пригородном селе Калаисе, расположенном в 5 верстах от Кирсанова, крестьяне на сходе 9 апреля постановили ходатайствовать о закрытии у них винной и пивной торговли.
На этом же сходе постановили выдавать 5 р. вознаграждения тому лицу, которое откроет тайную продажи водки или пива.
Вопрос о закрытии винной и пивной торговли поднят также в Оржевке и Инжавине.

«Оглас».
В селе Калугине, крестьянин Ишин, выйдя у себя дома во двор, часов около 12-ти ночи с 23 на 24 марта, увидел, что бывший запертым хлев со скотиной отворен и в нем находится какой-то человек. Ишин, подбежав к хлеву, прихлопнул дверь и, приперев ее, поднял крик, на который прибежали соседи Ишина. Когда отворили дверь хлева, то обнаружили и бывшего там человека. Это оказался односелец Ишина – Петр Санфиров, носящий странную кличку Оглас. Санфиров служит на военной службе в Москве, в 4-м гренадерском Несвижском полку и отпущен из полка домой на 6 месяцев для поправления здоровья. Отпущен он с 6 февраля, и, вот приехав домой, Оглас вздумал забраться к своему односельцу Ишину, в надежде, вероятно поживиться скотинкой последнего, но попытка эта не удалась и Оглас был задержан, и, переданный властям, был доставлен в Кирсанов, где и возбуждается против него судебное преследование.
Когда Оглас был задержан в хлеве Ишина, то у него оказались топор и железная палица от сохи.

Наверх