Герб города Кирсанова

Застройка Кирсанова в первой половине XVIII в.

Урбанизация в России в XVIII — начале XX вв. : Сб. науч. статей / Отв. ред. В. В. Канищев, Ю. А. Мизис; Федеральное агентство по образованию, ГОУВПО «Тамб. гос. ун-т им. Г. Р. Державина», Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г. Р. Державина, 2008. 307 с.

Модернизационные процессы в российском уездном городе в 1785—1870 гг.: сравнительное изучение городов Санкт-Петербургской и Тамбовской губерний.

с. 152–156

Мизис Ю.А., Тамбовский государственный университет:

В 1804—1805 гг. по инициативе тамбовского губернатора Д. Р. Кошелева уездные землемеры создали планы застройки городов Тамбовской губернии, где выделялись новые кварталы под усадьбы и другие места.

Расширение застройки новыми кварталами можно проследить на примере Кирсанова. В 1803—1804 гг. разрабатывался новый план Кирсанова. Инициатором его создания был Тамбовский губернатор Палицын, а утверждал его министр внутренних дел граф В. П. Кочубей. 24 мая 1803 г. план Кирсанова был «высочайше конфимован» императором. Также были утверждены планы Тамбова, Моршанска, Козлова, Елатьмы. В описании города отмечалось, что строения стоят одно рядом с другим, ветхие, крыши покрыты соломой и «жители опасаются оные перестраивать» [6]. Поэтому местные власти предлагали перестраивать старые здания в течение трех-четырех лет по мере старения строений.

Для перестройки города в Кирсанов распоряжением губернатора послали уездного землемера Попиера. Он прибыл в Кирсанов 21 июля 1804 г. и пробыл там до осени, занимаясь разбивкой кварталов, усадебных мест и изготовлением планов. О тяжелом труде землемера говорит тот факт, что с 11 августа по 16 сентября «одержим был тяжелой болезнью» [7]. Он жаловался на то, что ранее разбитые бороздами от сохи или плуга кварталы и усадебные места занесло песком в результате дождей и ему пришлось прокладывать их заново.

Кирсановскому городничему была послана инструкция за подписью губернатора о порядке работ по формированию новых кварталов. Городничему и землемеру поручалось обойти новую территорию и сообразно плану разбить ее на части и кварталы, обозначить линию улиц и кварталов бороздами, или «пропахать оные сохой» [8]. Кварталы предлагалось разбивать под усадебные места: большие в ширину 13–15 сажень, средние по 10–13, а в «последних» — 8–10 сажень. Составлялись два экземпляра плана: один поступал городничему, а другой — в воеводское правление. Вместе с членами городового магистрата городничему предлагалось выделить просителям места под усадьбы и указать причину выдачи. Отдельно рассматривался возможный случай появления и более претендентов на одно место. В этом случае их претензии разделял жребий.

Отдельно рассматривались вопросы сооружения зданий. Запрещалось строить дома ниже и хуже прилагаемых по плану чертежей. Не разрешалось без согласования с губернским правлением строить здания выше и лучше, чем указывалось в заявке. Дома строились фасадом на улицу, а не в глубину двора. Разрешалось крыть строения слегом, черепицией, тесом и гонтом [9].

Запрещалось одному человеку выделять два места, даже если человек проживал с отцом, другими родственниками, или малолетними членами семьи. Власть опасалась спекуляции и торговли этими бесплатными местами. Если сын торговца отделялся и начинал самостоятельное дело, то он имел право на выделение отдельного участка земли. Так, кирсановский купец И. Д. Ширяев просил выделить ему два усадебных места в 19 квартале. В связи с тем, что нынешняя его усадьба отходила под улицу и находилась далеко от торговой площади [10]. Одно место под № 2 предназначалось для его семьи, а другое — под № 12 отходило его старшему сыну Ивану. Иван выделял свое дело в самостоятельный бизнес.

Причиной получения места под строительства усадьбы мог служить случай потери жилья из-за стихийных бедствий, прежде всего, пожаров. Так, 30 ноября 1804 г. в Тамбовское губернское правление с рапортом обратился кирсановский городничий. Он привел заявление местного купеческого сына Иуды Казмина сына Баженова. Тот имел в Кирсанове два дома, которые были полностью уничтожены пожаром в ночь с 25 на 26 сентября. И. К. Баженов обещал построить два каменных дома «будующей весной» в 16 квартале [11]. Один дом предназначался челобитчику, а второй — его родному брату Луке, «так как они делят капитал».

Процедура получения разрешения под постройку новых усадеб оставалась достаточно четкой. Сначала челобитчик обращался с заявлением к городничему, а тот обсуждал его с членами городского магистрата. После этого определялось место будущего участка на городском плане. Затем в губернское правление посылался рапорт, где описывались причины такого шага. После разрешения челобитчик получал от городничего билет на строительство усадьбы с указанием на номер квартала и участка.

Однако после распределения мест на постройку жилой усадьбы возникало немало вопросов. Так, в Кирсанове в октябре 1804 г. произошел пожар, уничтоживший ряд домов обывателей. Последние просили городничего и магистрат выделить им новые места под застройку. Однако на тех местах, которые они просили для постройки новых зданий уже находились казенные деревянные строения: присутственные места, соляные и винные магазины, каменные кладовые, городская полиция и должны быть сооружены купеческие торговые лавки. Кроме этого просители просили выделить им под усадьбы места, где находились построенные «не по плану обывательские дома» [12]. Часть старых домов попадали под новые усадьбы, а другие под новые улицы. Поэтому они должны были подвергнуться ломке, а их хозяева строиться по плану на новых местах. Однако старые владельцы не спешили ломать свои дома, а местные власти во избежание конфликта не осмеливались без решения губернского правления приступить к реализации планов перестройки города.

Вставал вопрос о закреплении названий новых улиц. Местные власти в лице городничих не смели брать на себя такие решения. Так, городничий Кирсанова Козма Белоглазов в 1804 г. в отписке в Тамбовское правление писал: «Но как того наименования улицам смелости не имею, о чем губернскому правлению на благорассмотрение нижайше донести честь имею» [13]. В наименовании новых улиц использовали направление основных дорго из данного населенного пункта: Московская, Козловская, Рязанская и т. д., название церквей: Знаменская, Никольская, а также особенности местности (Луговая, Набережная и т. п.), и профессиональный состав жителей.

В Кирсанове в 1804 г. был составлен рабочий чертеж новых кварталов с наименованиями улиц. Его подписали городничий Козьма Белоглазов, городской глава Казьма Шепелев, бурмистр Иван Ширяев и несколько ратманов. Чертеж был сделан на основании разработанного плана города и обсужден на заседании городовых магистрата и думы. Всего на чертеже намечалось 32 квартала, расположенных в три ряда. Среди продольных улиц выделилась Пурсовья Набережная, Купеческая, Михайловская, Дворянская, Моршанская. Продольные улицы получили следующее наименования: Слободская, Никольская, Подъяческая, Саратовская, Нагорная, Мещанская, Старозарядная, Грезная, Луговая.

По новым планам города имелись естественные и искусственные ограничители территории. Естественной границей города служила основная река и крайне редко часть города переносилась на другую сторону реки. В данном случае приходилось строить мосты или запруды. С остальных сторон город ограничивался небольшим валом, за которым начинались выгонные городские земли, оврагами, ручьями. На планах эти границы четко отмечались. Последующее развитие городских кварталов шло именно в этом направлении.

Преобразования уездных городов Тамбовской губернии происходили неспешно, но вполне зримо для современников. Это сказалось не только на внешнем облике новых городов, связанных с изменениями планировки кварталов, созданием прямых улиц, торговых площадей, красивых зданий, как административных, так и жилых, но и на появлении садов, что раньше не наблюдалось, освящении главных мест города фонарями, мощении улиц. Другими словами, речь шла об элементарном наведении порядка, привлечении для этих целей не только усилий местной администрации, но и городского самоуправления, изменении психологии городских обывателей. О том, что подобные изменения наблюдались, говорит факт подачи городовым лекарем Кирсанова Клинкиным в ноябре 1804 г. местному городничему рапорта о строительстве двух деревянных на каменном фундаменте зданий. Одно, из них предназначалось для его семьи, а второе — для ботанического сада. Ссылаясь на требование центральных властей иметь в каждом городе ботанический сад, Клинкин предлагал «то и в оном городе Кирсанове должен таковой сад иметься» [14]. Лекарь подчеркивал свою обязанность в наличии семян для посева растений в этом саду.

ГАТО. Ф. 2. Оп. 26. Д. 114. Л. 1
Там же. Л. 18.
Там же. Л. 21–23.
Гонт (пришло из польского языка) — тонкие и недлинные деревянные пластины или дощечки, употребляемые на покрытия крыш.
ГАТО. Ф. 2. Оп. 26. Д. 114. Л. 12.
Там же. Л. 52.
Там же. Л. 29.
Там же. Л. 17.
Там же. Л. 13.

Наверх