Самошкин В.
Убийство Александра Антонова
В предлагаемом вниманию читателей очерке (автор его - краевед, историк из Борисоглебска) рассказывается о заключительном этапе охоты тамбовских чекистов на Александра Антонова. А начиналась она в августе 1921 года, когда восстание было уже подавлено, а сам Антонов с младшим братом Дмитрием "скрылись в неизвестном направлении".
В публикации даются полные и подлинные имена всех лиц, принимавших непосредственное участие в убийстве Антонова 24 июня 1922 года.
Уйдя в подполье, Антонов прекратил всякую борьбу. Не организовывал новых отрядов, не проводил террористических актов. Никому не мстил - ни коммунистам, ни своим бывшим сподвижникам, переметнувшимся теперь на сторону противника и даже активно сотрудничавшим с чекистами.
Ну а последние ни на один день не прекращали поисков следов его, будучи почему-то уверенными, что Антонов не ушел с Тамбовщины. Непосредственное руководство розыском осуществлял начальник секретного отделения губчека (с 1922 года - заместитель начальника губотдела ГПУ) Сергей Титович Полин, назвавший в своих воспоминаниях Антонова человеком "с громадной бандитской наглостью и смелостью". Полин вспоминал:
"Первые сведения о нем были получены осенью 1921 года, когда он со своим братом перешел на отдых в "родные" места Кирсановского уезда. Неудачный подход к делу и недостаточная ориентировка привела первоначальную работу по его поимке к тому, что Антонов окончательно "смылся" с глаз Чека и стал еще осторожнее. Старый прожженный авантюрист, находившийся большую часть своей жизни в подполье, был слишком хитер, чтобы к нему "подъехать на козе"…"
Да, Антонов действительно проявлял чрезвычайную осторожность, и где скрывался до марта 1922 года - неизвестно и по сей день. Приблизительное место его пребывания - лесистый район по реке Вороне между Уварово и Инжавино - чекисты узнали лишь спустя три месяца от бывшего эсера Фирсова.
10 июня в Тамбове к Фирсову обратилась с просьбой достать лекарство - хинин - неизвестная ему лично молоденькая учительница из села Нижний Шибряй Борисоглебского уезда Софья Гавриловна Соловьева. Она сказала, что хинин нужен для заболевшего малярией Антонова и что сама живет в Нижнем Шибряе, на квартире у одинокой вдовы Наталии Ивановны Катасоновой.
Пообещав Соловьевой найти и привезти в Шибряй лекарство, Фирсов в тот же день "исповедался" в бывшем Казанском монастыре, где размещался губернский отдел ГПУ.
Чекистская машина завертелась, и через три дня план поимки Антонова был готов. Его предполагалось взять живым, а безотлучно находившегося при нем брата Дмитрия - "как придется". Схватить Антонова планировалось в Нижнем Шибряе, в доме Катасоновой, куда он должен был явиться на встречу с Фирсовым, якобы имевшим сообщить ему лично нечто важное. Сформировать и возглавить группу захвата было поручено начальнику отделения по борьбе с бандитизмом Михаилу Ивановичу Покалюхину, который 14 июня выехал с четырьмя оперативниками в расположенное рядом с Шибряем районное село Уварово.
Дело немного осложнялось тем, что никто из чекистов, кроме Покалюхина, не знал Антонова в лицо. Поэтому пришлось срочно разыскать тех оставшихся в живых бывших мятежников, которые лично знали Антонова и могли бы помочь в его задержании. Вскоре нескольких таких людей нашли и тайно доставили в район Уварова.
22 июня на автомобиле вместе с молодым оперативником Беньковским и бывшим эсером Фирсовым выехал туда же и сам Полин, вспоминавший через полгода:
"Село Уварово… Мне нужно как можно скорее видеть т. Покалюхина, но его не было. Отвязав велосипед, я поехал в центр села. Оттуда Н. Шибряй - как на ладони. Внизу течет река Ворона, а кругом леса, овраги, заросль. Так вот она, вотчина Антонова! Действительно, места такие, что можно полку целому спрятаться, и не скоро найдешь.
…Меня смущало то обстоятельство, что тов. Покалюхин не смог себя замаскировать. В селе уже знали, что он - из Чека.
Ну, думаю, узнает Антонов - уйдет!
Сообщили, что Покалюхин приехал и находится в районе милиции. Вызываю его осторожно. Докладывает, как обстоит дело: двое наших живут в лесу на "бандитских началах". Днем были в Шибряе, назвавшись плотниками из голодных мест, ищущими работы, они великолепно осветили деревню и дома, где скрывается Антонов.
…24 июня получаю сведения, что Антонов с братом был ночью в доме Наталии Катасоновой в Шибряе и остался на день ждать следующей ночи, чтобы уйти в лес на кордон. Болеет малярией, которая одолевает своими приступами. Брат за ним ухаживает.
Затягивать дело было невозможно. Ждать случая взять Антонова живым было сопряжено с риском вовсе сорвать операцию: через день-два донесут ему его люди, что приехал какой-то из Чека и что этот из Чека ходит к какому-то приехавшему на автомобиле. Тогда - поминай как звали Антонова - удерет, да и моих ребят перестреляет врасплох, как цыплят.
Сведения об Антоновых имелись точные: вооружены двумя маузерами десятизарядными автоматическими, по два полных подсумка патронов к ним, два браунинга и один наган".
Эта информация была получена от Фирсова, который в обед вернулся из Шибряя, куда уехал на велосипеде накануне, и где ночевал в доме Катасоновой, которая и привела на встречу с ним братьев Антоновых.
Покалюхин тут же умчался на машине и через два часа привез в Уварово своих помощников - бывших антоновцев, именовавшихся на чекистском языке "бандагентами". С ними и другими членами группы захвата Полин провел последний инструктаж, приказав всячески избегать жертв со своей стороны, а с Антоновыми особо не церемониться - "застать врасплох и застрелить".
Переодевшись под бригаду плотников-шабашников, группа захвата - вернее, группа уничтожения - пешком отправилась в Нижний Шибряй. Всего пошло девять человек: два чекиста (Михаил Иванович Покалюхин и Иосиф Янович Беньковский), начальник милиции Уваровского района Сергей Михайлович Кунаков, четыре бандагента (бывшие антоновцы Егор Ефимович Зайцев, Алексей Игнатьевич Куренков, Яков Васильевич Санфиров и Михаил Федорович Ярцев) и два секретных агента ГПУ по кличкам Мертвый и Тузик (бывшие антоновцы Ефим Николаевич Ластовкин и Никита Кузьмич Хвостов).
Из этих девяти Антонова лично знали шестеро: Покалюхин (плохо), Санфиров, Ярцев, Зайцев, Куренков и Ластовкин. Последний был настроен против Антонова злее всех. Вроде бы из-за того, что во время восстания какие-то мятежники убили жену Ластовкина, и он в отместку поклялся якобы убить самого Антонова.
Определенный интерес представляет и Егор Зайцев. И вот почему. В мае 1922 года в Борисоглебском уезде был по ошибке арестован внешне похожий на Антонова беженец из голодающего Поволжья. Когда арестованного показали в Тамбове бывшим антоновцам Санфирову и Куренкову, то они твердо заявили, что это не Антонов. А вот Зайцев уверил, что показанный ему человек - "Антонов, которого я знаю хорошо по прежнему пребыванию в банде". Что это было: сознательное лжесвидетельство или Зайцев попросту обознался?
Около восьми часов вечера "плотницкая артель" пришла на окраину Нижнего Шибряя, к дому Катасоновой. После того как он был окружен, Покалюхин, Санфиров и Ластовкин вошли во двор и постучали в запертую дверь сеней - единственный вход в дом. Услышав стук, сзади, из сарая, подошла Катасонова, которая на вопрос, кто находится у нее в доме, ответила, что никого. Потом добавила:
- Был какой-то тип из Тамбова, приезжал купить пшена и перед обедом уехал.
В это время дверь сеней приоткрылась, и в проеме мелькнул кто-то из Антоновых. В него тут же, без предупреждения, выстрелил, но не попал из браунинга Ластовкин. Антонов метнулся назад в дом, заперев дверь изнутри.
Только тут Катасонова призналась, что в доме находятся двое вооруженных людей - они пришли к ней прошлой ночью на свидание с приезжим из Тамбова и скоро должны уйти. На предложение Покалюхина передать им записку Катасонова ответила категорическим отказом: боюсь, мол, убьют. А на вопрос, как взять их без жертв, заявила:
- Это сделать никак нельзя, и вас, бедняжки, они всех побьют.
В этот момент (если смотреть со двора) загремели выстрелы. Это бывшие антоновцы Ярцев и Зайцев предупредили огнем попытку братьев Антоновых выскочить наружу через боковое окно. Началась осада.
Перебегая по кругу от поста к посту, Покалюхин заметил, что из одного окна выстрелы раздаются чаще всего, и приказал бывшему командиру особого повстанческого полка (своего рода антоновская гвардия) Санфирову бросить туда гранату, которая, однако, угодила в оконную раму, отлетела назад и разорвалась снаружи, едва не задев своими осколками бросавшего.
Первые сумбурные минуты боя миновали, и Антонов разглядел среди стрелявших в него знакомые лица своих бывших сподвижников и принялся им кричать:
- Яшка! Лешка! Что вы делаете?! Кого вы бьете?!!
- Довольно, Александр Степаныч, - огрызались в ответ Яков Санфиров и Алексей Куренков. - Поиграл, и будет!
Между тем дело шло к сумеркам, а результатов осады все не было. Покалюхин приказал тогда поджечь дом и усилить обстрел окон. Через полгода он вспоминал:
"Соломенная крыша быстро занялась. Пожар в полном разгаре, обстрел идет усиленным темпом. Антоновы нам не уступают и сыпят в нас из своих маузеров. Борьба продолжается уже с час. Жертв нет ни с чьей стороны. У избы загорается потолок.
Все село собралось на пожар и стрельбу. Собравшиеся в недоумении смотрят на странную картину. Смельчаки спрашивают: в чем дело? Объясняю. Очень сдержанно, но все-таки заметно крестьяне выражают нам свое сочувствие, желают успеха в борьбе. Сказать это открыто им нельзя: вдруг в этот, возможно, сотый раз Антонов выйдет опять победителем, тогда он найдет всех сочувствующих нам и сведет с ними свои счеты.
Дом объят пламенем. Кругом стрельба. Черный густой дым клубком стелется на землю.
Мне невольно приходят в память аналогичные случаи стычек с Антоновым. Помню, как не то в 1919 г., не то в 1920 г. его также захватили в с. Рамзе. Атаковали, зажгли, и все-таки он ушел, разогнав наших. Ну, думаю, воспользуется он густым соломенным дымом, выскочит - пропадет как сквозь землю. Ведь в какие он только не попадал ловушки и, как бес, уходил из них…"
Прервем здесь ненадолго Покалюхина, чтобы отметить одно обстоятельство, о котором он забыл, наверное, упомянуть. Дело в том, что во время своего последнего боя Антонов был уже "не тот", что в 1919 году. На этот раз не только очень болен малярией, он и являлся, по существу, калекой - висела плетью почти высохшая правая рука (результат пулевого ранения, полученного в бою с красными осенью 1920 года). А если еще учесть, что Антонов не левша, то нетрудно представить, что это был за стрелок, который не в состоянии даже самостоятельно перезарядить свой маузер.
"…И на сей раз Антонов решил перехитрить нас и уйти, но он ошибся в своих расчетах. Наученные горьким опытом в борьбе с ним, мы предусмотрели все возможные уловки. Обеспокоенный затяжкой борьбы, ибо время клонилось уже к закату, я, как угорелый, носился по постам своим, приказывая смотреть "в оба".
Вдруг замечаю - открылось быстро окно перед постом тов. Беньковского. Приказываю усилить обстрел этого окна. Четко, словно по расписанию, посылают в нас пули Антонова. Горящий потолок обваливается. Антоновы с дьявольской быстротой выскакивают в окно и нападают на посты Куренкова и Кунакова. Последний, оправдываясь порчей оружия, "отходит". Мне все видно с огорода, и я бросаюсь на помощь Куренкову через соседний двор. Выскакиваю на улицу и оказываюсь в тылу у Антоновых, шагах в 8-11. Они стояли оба рядом и стреляли в лежащего Куренкова. Антоновы оборачиваются и с криком "Вот он, бей его!" бросаются на меня. У меня в револьвере остается всего два патрона. Я вынужден тоже "отходить" и, уже "не сдерживая противника", несусь полным ходом к своим постам. Антоновы - следом за мной, осыпают пулями из своих маузеров, но не попадают. Бегу через двор и вот я уже около своих ребят. Антоновы подались обратно во двор и другой стороной, через огород - тягу, держа направление к лесу. Но здесь стоял мой наблюдатель, поднял тревогу, и я, с Санфировым и Ярцевым, догоняем Антоновых и вновь вступаем в перестрелку. Опять поднялся ураганный огонь. Скоро Антоновы, как по условленному знаку, падают оба. Меткие выстрелы Ярцева уложили их".
В своих воспоминаниях Покалюхин опустил кое-какие моменты боя, о которых, думается, следует рассказать.
Когда обстрелянные Покалюхиным на улице братья Антоновы бросились за ним в соседний двор мельника и попытались перелезть через забор на огород, то почти лицом к лицу столкнулись с Ластовкиным и Санфировым. И прежде чем Антоновы отпрянули обратно, по ним было сделано выстрелов семь. Одна пуля угодила Александру Степановичу в подбородок, другая попала в Дмитрия.
Оставленные на какое-то время в покое Антоновы с трудом перелезли через ограду двора мельника и по огороду пошли (бежать Дмитрий не мог) напрямик к лесу, до которого было метров полтораста. Еле двигавшиеся братья - старший поддерживал младшего - обреченно брели как раз на лежавшего за огородом в зарослях конопли Хвостова, который заметил их и поднял шум.
Вновь увидевший Антоновых Покалюхин не рискнул приближаться к ним по открытому месту, а вместе с вооруженными карабинами Санфировым и Ярцевым побежал наперерез по дуге направо, сквозь густой соседский сад. Антоновы этого рокового для них маневра видеть не могли: обзор направо закрывала стоявшая почти в конце огорода мельника рига, которую они как раз обходили слева. А когда миновали ее, то увидели (если успели) справа наискосок, метрах в десяти-двенадцати от себя, бегущих цепью почти навстречу им Ярцева, Покалюхина и Санфирова.
Правый крайний в этой цепочке, бывший антоновец 14-го Нару-Тамбовского (Хитровского) повстанческого полка Михаил Ярцев первым увидел появившихся из-за риги Антоновых и первым же начал стрелять в них из карабина. Братья одновременно упали в высокую картофельную ботву…
Лишь через десять минут, сделав множество выстрелов по месту падения Антоновых и не услышав ни одного в ответ, Покалюхин и другие отважились, наконец, подойти к двум бездыханным телам…
Борисоглебск.
Новая тамбовская газета, 18 августа 1995 г.