II. Тихвинская Богадельня
(1814-1846 г.)
Протекло 14 лет после кончины блаж. Марфы. Общество девиц жило по-прежнему, как и при основательнице, в трудах телесных и подвигах духовных. Первые служили единственным средством содержания девиц, большею частию сирых или бедных; последние были священным наследием их великой первоначальницы. Введенный Марфою монашеский устав Саровской пустыни неопустительно исполнялся ее ученицами не только буквально, но и в духе ее подвижничества, при строгом пощении и молитве. А многочисленные и разнообразные изделия тружениц (как-то: пряжа, тканье разного рода, крашенина и пр.) не только снабжали жителей города, но далеко расходились и за черту его.
При всем том, общество доселе существовало в весьма неопределенном положении, без имени и значения общественного и государственного. Как назвать было это общество, не получившее никаких прав на отдельное, самостоятельное существование в городе?
Через 14 лет после кончины Марфы, оставшаяся управительница общины, сестра ее Пелагея, позаботилась дать обществу девиц хоть немного определенное положение. Она испросила, прежде всего, у граждан г. Кирсанова место близ единственной (соборной) церкви и построила на нем дом для общины. Затем прошением от октября 1814 года к Епископу Тамбовскому Ионе (впоследствии Митрополиту) она исходатайствовала своей общине право, в силу Высочайшего указа 1764 года, "Богадельни" при церкви, в зависимости от духовного начальства. Право это тем беспрепятственнее дано обществу, чем безукоризненнее была жизнь сестер его, засвидетельствованная, при производстве этого дела, гражданами г. Кирсанова и местным духовенством.
Сестер в то время было в общине до 30. По отзывам местного духовенства и граждан, нарочито в то время требованным, общество сестер "вело себя уединенно, без всякого зазора и нарекания, по образу общежительных монастырей. Девицы исповедывались и причащались Св. Таин четыре раза в год и вообще, – сказано в отзыве граждан, – доброю своею жизнию служили примером для многих".
Что касается до содержания, то Пелагея Апарина, отказав навсегда, по духовному завещанию, построенный ею дом общине, обязывалась содержать ее "собственным коштом и иждивением, не требуя ни от кого в том пособия". По мысли строительницы, "Богадельня" эта назначалась для успокоения жен и девиц бедных и неимущих, числом до 50. Впрочем, эти бедные и неимущие труженицы не столько содержались коштом строительницы "Богадельни", сколько собственными трудами и рукоделиями, указанными выше.
Они приносили пользу своей Соборной Церкви, при которой жили. Чистили и вновь готовили ризницу, вышивали плащаницы, воздухи и церковные одежды, чистили паникадила и другую церковную утварь, готовили восковые свечи и пр. Они полезны были для города, как религиозно-нравственным влиянием жизни на семейства граждан, так и своими рукоделиями, единственными в стране.
Неудивительно после этого, если местное начальство не только не коснулось неприязненно общины, так долго существовавшей без имени, но и изъявило полное свое согласие на дальнейшее существование этой общины в городе, под именем "Богадельни". Община, благословенная рукою блаженной Марфы, носила на себе видимые для всех следы Божия благословения, действуя благотворно на все, ее окружающее.
Окончательное утверждение общества сестер в правах "Богадельни" последовало 11 февраля 1816 года. С этого времени начинается, собственно законное, определенное существование Кирсановской женской общины. Оно состояло теперь в ведении духовного начальства, числясь при Соборной Ильинской церкви. Очевидно, это было только внешнее видоизменение жизни общины, или, собственно, перемена ее имени. В существе же дела от этого жизнь, характер и внутреннее устройство общины не изменилось. По-прежнему сестры продолжали трудиться и молиться, по-прежнему управляемы были строго Пелагеею, хотя по имени начальницею считалась Татьяна Пахомова, как то и завещала Марфа. Небольшое изменение в управлении было вследствие переселения в новый дом богадельни самой его строительницы, жившей доселе в наследственном доме и оттуда управлявшей общиною. Но это сожительство Пелагеи с сестрами продолжалось немного – около 2 лет. 20 августа 1819 года не стало для общины и другой ее попечительницы из рода Апариных. Пелагея Петровна Апарина скончалась, передав все управление Татьяне Пахомовой.
Прежде, нежели продолжать рассказ о дальнейшей судьбе новоустроенной богадельни под настоятельством Татьяны, мы не можем не сказать несколько слов о покойной Пелагии Апариной. Не столь высокая подвижница, как старшая сестра ее блаженная Марфа, Пелагия Петровна отличалась постоянною деятельностью в устроении внешнего быта общины. Отсюда – частые столкновения ее с миром, нарушавшим ее безмолвное уединение. Но в управлении богадельнею она отличалась большою строгостию. Сестры не могли переступить без ее благословения порога келлии, когда она еще жила вне богадельни, в родительском доме. На воспитании Пелагии жила родная ея племянница тоже Пелагея Сергеевна, девица-сирота, взятая еще шестилетним ребенком. Она не смела поднять шторы окна без позволения тетки, чтобы посмотреть на улицу. Случалось, что к старице Пелагии приходил какой-либо мужчина… Боже сохрани, если сидевшая неотлучно при тетке за работой племянница осмеливалась промолвить слово или улыбнуться! Эта нескромность взыскивалась очень строго. Впрочем, такая строгость простиралась не на одну племянницу, но и на всех сестер богадельни.
Новая начальница общины Татьяна, жившая под управлением Пелагии, часто говаривала об этой удивительной строгости. Эта строгость была такова, что Татьяна – самая трудолюбивая и терпеливая из сестер, преднозначавшаяся еще блаж. Марфою в начальницу общины, не раз по собственному ее сознанию уходила из богадельни, чтобы снова не возвращаться в нее. Но какая-то, по ее словам, "непостижимая сила Божия" заставляла ее возвращаться и продолжать нести крест терпения. Но строгость Пелагии была не безрассудная и жестокая строгость. Все, знавшие ее лично и сами сестры, с глубоким уважением относились к ней и любили ее. Быть может, эта строгость и послужила для новосозданной обители тому, что стали к ней относиться с уважением… И Пелагия Апарина скончалась в общей любви и уважении у граждан. Погребена на городском кладбище.
Татьяна Пахомова – третье замечательное лицо в возникшей общине, повела жизнь общины с одинаковою строгостию, унаследованной ею от Пелагии и с отменным благоразумием. Происходя из крестьян и не имея никакой собственности, которая могла бы сколько-нибудь обеспчить содержание богадельни, как это сделали сестры Апарины, Татьяна находила в труде единственное средство к существованию, к чему она и возбуждала сестер. Она сама была примером и образцом неутомимого трудолюбия. Сестры подражали ей. И община вскоре по своим образцовым рукоделиям стала известна на далекие расстояния от города. Пряжа, полотна, разного рода вышивания золотом, шелком во множестве расходились в окрестностях, достигая Тамбова, Арзамаса и Нижнего Новгорода.
Видя труженическую и благочестивую жизнь в общине, многие из девиц и вдов искали возможность поступить в число сестер. Желающих было так много, что Татьяна, вопреки собственному своему желанию, часто отказывала в принятии в богадельню. И на самом деле, тяжело было содержать семейство сестер в то время в 50 человек – бедных, неимущих, надеющихся добыть себе средство к содержанию только от рукоделий.
Кроме того, Татьяна с сестрами все более и более тяготились тем, что не имели собственного храма для своих молитв, а должны были молиться в единственной городской церкви, вместе с мирянами. Самое существование их дома среди города, хотя немноголюдного, слишком не по душе было смиренным труженицам. Отсюда, иметь собственную, хотя бы и маленькую церковь для молитвы и более удаленные от города келлии около 1823 года сделалось постоянным горячим желанием начальницы и сестер. Об этом молились они денно и нощно. На этот предметом они желали бы приберечь свою последнюю трудовую копейку. Можно ли было при таких обстоятельствах умножать общество сестер принятием в него новых членов?!...
Но никогда сестры не были в столь бедственном положении, как в 1823 году. Они терпели в то время крайнюю нужду в самых насущных потребностях содержания. Начальница Татьяна теперь оставила свои хлопоты по делу об отведении земли гражданам под предполагаемые – церковь и келлии. При таких скорбных обстоятельствах Божественному промыслу угодно было чудесным образом утешить общину и послать никак неожиданную помощь, незадолго пред тем предсказанную пр. старцем Серафимом.
Дело было так. Послушница Кирсановской "богадельни" Анисья Васильева, впоследствии игуменья этого монастыря Антонина, вместе с другими сестрами весною 1823 года проезжала в г. Арзамас с большою партиею льняного полотна своего изделия для Арзамасской женской общины. По обыкновению заехали они и в Саровскую Пустынь, чтобы принять благословение от о. Серафима. Лишь только вошли в его келью, как старец, радостно благословляя их, стал говорить им: "Ну, у вас будет храм; вот приедет к вам барынька, вы примите ее, угостите и она построит вам храм". Когда сестры недоумевали, старец Серафим с силою повторил им: "будет будет и у вас Церковь!" Затем стал подробно говорить о копании земли под фундамент, советовал храм сделать маленький. "Ибо не в обширных только храмах Бог живет", – прибавил он. Советовал под церковью устроить вертеп, чтобы с течением времени там освятить престол в честь свв. отец Онуфрия Великого и Петра Афонского. При сем преподобный Серафим вручил в благословение обители "книжку", которая теперь лежит в особом ковчежце за стеклом, вделанном в киоту иконы преп. Серафима, находящейся в главном храме, около иконы Тихвинской Божией Матери. Книжка эта в малиновом бархатном переплете, величиною в молитвенник и имеет печатную надпись: "книжица сия зборник именуемая, то есть, некоторых молений на всяк день потребных собрание, напечатася во святой Киевопечерской Лавре 1819 года". На форзаце чернилами сделана такая надпись: "благословение Саровской пустыни Еромонаха Серафима, 1813 года маия 17 дня". И далее: "сия книжица принадлежит Кирсановския общины послушницы Анисии Васильевной". Книжица эта, как драгоценная память преп. Серафима, пользуется у сестер особым уважением. Многие сестры при скорбных и тяжелых обстоятельствах жизни берут эту книжицу, целуют ее, читают и получают утешение и облегчение.
Предсказание преп. Серафима сбылось в скором времени, после возвращения сестер из путешествия и вот каким образом. Осенью сего же 1823 года, 21 сентября, в день св. Димитрия Ростовского, остановилась проездом в г. Кирсанове одна боголюбивая госпожа, майорша Мария Петровна Колычева. Стоя в городском храме во время вечернего богослужения, она обратила внимание с одной стороны – на стоявшую там плащаницу, вышитую золотом с большим искусством, а с другой – на монахинь, чинно стоявших в определенном для них месте храма. Узнав, что ее вышивали монахини, она вошла с ними в беседу. Пожелала видеть их начальницу и место жительства. Лишь только г. Колычева вошла в богадельню, как, к общему изумлению, признала начальницу Татьяну знакомую ей по лицу, уверяя, что она во сне видела это лицо. Затем, на расспросы г-жи Колычевой о жизни сестер, их нуждах, Татьяна со всем чистосердечием высказала ей все нужды богадельни, не скрывая и постоянного желания сестер иметь свою церковь и отдельные келлии. Посетительница тотчас высказалась помочь сестрам и построить для них маленькую церковь во имя Тихвинския Божия Матери. Радость сестер и начальницы при этом вызове была неизобразима. Они пали на колени пред боголюбивой госпожой и были готовы целовать ей ноги. С своей стороны г-жа Колычева так полюбила это семейство, что, отослав свой экипаж и прислугу, осталась ночевать у них и затем прогостила около 2-х недель. За это время она в действительности увидела крайнюю нужду богадельни даже в самых необходимых потребностях. Чтобы помочь этому горю, она тайно приказала привезти из своего имения несколько возов зернового хлеба: ржи, крупы, пшеницы и пр., и, попросивши дозволения у начальницы ссыпать его на время в амбары, как бы застоявшийся при продаже на базаре, объявила его собственностью богадельни. Затем, вручив при прощании начальнице обещанную сумму денег на построение церкви, Мария Петровна простилась на время с сестрами, которые провожали ее, буквально обливаясь слезами благодарности. Но это было только начало благодеяний общине со стороны г-жи Колычевой. Благотворения ее с этих пор не прекращались во все время устроения общины.
Знаменательно то, что до 1831 года, когда Мария Петровна в первый раз путешествовала в Саров, она не знала лично о. Серафима, равно и последний не мог знать ее. Но в это время преп. Серафим встретил ее, как знакомую и имел с ней продолжительную беседу. Беседа эта сохранилась в записках монастыря. Содержание ее следующее:
Когда г-жа Колычева, так искренно заботившаяся о богадельне, в разговоре спросила старца: "Будет ли монастырь у сестер?", – преп. Серафим отвечал: "Сие дело Божие: не много о нем заботься. Бог все устроит в свое время, как хочет. Бог знал, где находился Моисей, однако спрашивал его: Моисей, Моисей? – где ты? Моисей из под горы отвечал: здесь Господи!.. И жаловался Моисей на горькую воду. Бог приказал Моисею ударить жезлом о камень. И ударил Моисей жезлом о камень, и потекла вода из камня. Видите, как Господь печется о своих рабах и всех питает. Ты о монастыре не заботься, – продолжал старец, – а давай им хлеба: они за тебя и за мужа Богу помолятся. Он умер у тебя, поэтому и ты к ним пришла: не оставляй их, люби простеньких"! Это последнее замечание было пророчеством. В 1836 году точно Мария Петровна овдовела, а в 1847 году окончательно вступила в общину.
Так чудно Господь посетил Своею милостию сестер общины во дни их скорби!.. Вопреки всяким ожиданиям, у них явился хлеб. А главное, стала близка к осуществлению заветная мечта сестер – иметь свой храм и уединенные келлии. Татьяна в короткое время исходатайствовала у граждан Кирсанова особый участок земли под церковь и предполагаемые келлии. Земля была отведена в северной части г. Кирсанова, количеством 10476 квад. сажень, а именно: 183 саж. от запада к востоку и 72 саж. от севера к югу. В состав отведенной земли вошли весь 2-ой квартал города под церковь и келлии и 6 усадебных мест 3-го квартала под хозяйственные заведения.
В 1825 году 10 июля получена была от Епископа Афанасия храмозданная грамота, и приступлено было к постройке храма. Велика была радость сестер, получивших теперь, благодаря госпоже Колычевой, возможность вскоре иметь собственную церковь и келлии!.. Сестры, под руководством начальницы, сами работали над фундаментом и помогали кладчикам. Они копали землю под фундамент и выносили ее, разводили известь, таскали кирпич и пр.
Благодаря этим усилиям сестер, храм во имя Божия Матери Тихвинския в следующем 1826 году, ноября 27 дня был уже освящен. В то же время с неменьшею скоростью производилась и стройка келий с другими хозяйственными заведениями, на каковой предмет та же благотворительница Колычева пожертвовала 2000 р. ассиг., построив, кроме того, единственно собственным иждивением, небольшие каменные келлии в общине.
Таким образом, с 1826 года сестры богадельни жили в удаленных от города келлиях, при собственной церкви. И так как богадельня эта, по закону, числилась при соборной городской церкви, то новозданная церковь, указом от 30 сентября 1826 года, наименована была "Кладбищенскою", при которой, впрочем, похороняли только умерших сестер богадельни. Богослужение в церкви, по епархиальному распоряжению, совершалось священнослужителями городской соборной церкви.
Господь видимо благословил место обители. Общество сестер вскоре после этого пошло к быстрому умножению, а сама обитель к благоукрашению. Остановимся на отчете, относящемся к 1830 году, т.е. спустя пять лет от водворения богадельни на новом месте и посмотрим в каком она теперь виде.
Богадельня в это время имела следующее благоустройство. При каменной церкви во имя Тихвинския Божия Матери, внизу ее был уже устроен и освящен храм во имя Преподобных Отец – Онуфрия великого и Петра Афонского, как и советовал Преп. Серафим, когда предсказал о постройке в обители "барыней" храма. Освящение было 26 апреля 1829 года. При церкви стало 4 дома, из которых три деревянные и один каменный – двухэтажный, крытый железом. Кроме домов, церковь окружали 3 деревянных флигеля, крытые дранью. Надворные службы состояли из дубового сарая, двух амбаров и одной конюшни. Все поместье обители и со всеми постройками было обнесено деревянным забором. Что касается до численности живущих в ней, то под попечительством Татьяны в то время было 70 девиц из разных сословий. Начальница прежде тяготилась принятием в общину бедных по состоянию вдов и девиц, вследствие бедности самой общины. Теперь же Господь благословил общину, – и начальница не стала более стесняться принятием несчастных и осиротелых, приходящих под покров обители. Таким образом, Кирсановская богадельня, по мере ее собственного благоустроения, делалась в собственном смысле богоугодным и благотворительным заведением.
В продолжение следующих пяти лет не было значительных перемен и усовершенствований в общине. Но в 1836 году сестры утешены были дарованием их церкви особых священно-служителей, которые могли уже ежедневно совершать божественную службу в их храме. Доселе общество сестер терпело в этом отношении крайнее стеснение, так как священно-служители городского собора были довольно удалены по своему местожительству от общины, были заняты собственными приходами и, по рассказам, были вообще "не легки на подъем". По просьбе сестер и по ходатайству Тамбовского Преосвященного Арсения, Св. Синод переименовал Кладбищенскую Тихвинскую церковь в приходскую и к ней причислил женскую богадельню. В новую приходскую церковь водворено два штата священно-церковно-служителей, из которых один введен вновь, а другой перечислен из соборной городской церкви[1]. На эти два причта отчислено от соборной церкви определенное число дворов, как в городе, так преимущественно в крестьянских пригородных слободах и назначена для причтов определенная пропорция земли. Таким образом, община сестер имела теперь достаточное число своих священно-церковно-служителей, которые никакого содержания не получали от небогатой обители, а жили на доброхотные даяния прихожан. Теперь они в священниках имели своих духовников, всегдашних помощников и советников в устроении обители.
Вследствие причисления к богадельной церкви прихода и увеличения числа сестер, церковь оказалась тесною. В 1837 году от 14 июля, по благословению Преосвященного Арсения, церковь была распространена и в ней устроено два придела: во имя Рождества Спасителя и Божия Матери Всех Скорбящих Радости. Продолжая устроение и благоукрашение своего храма, сестры в 1842 году, с благословения Преосвященного Николая, начали кладку колокольни при церкви и во втором этаже этой колокольни предложили устроить еще церковь в честь Благовещения Пресвятыя Девы. В 1850 году стройка колокольни окончена и церковь была освящена.
Так быстро шла к благоустройству будущая обитель, еще в звании богадельни. Теперь, кроме церкви с величественной колокольнею, богадельня имела до 13 корпусов для келий и хозяйственных заведений, из которых два корпуса каменных и остальные деревянные. Вместо деревянного забора, ограждавшего обитель, выстроена с трех сторон каменная ограда. Вместо 70 человек, живших раньше в богадельне, теперь было уже насельниц до 180 человек.
Средства благоустроения и пропитания сестер были те же, что прежде, т.е. неутомимые труды и разные рукоделия девиц. По мере умножения в численности сестер, населявших обитель, умножались и совершенствовались работы и рукоделия их. Нет ни одного женского рукоделия, которого бы не знали сестры и не довели бы до возможного совершенства. Пожертвований же деньгами или недвижимостями было в описываемое время немного. По документам этого времени известны два пожертвования: одно от неизвестного на имя Татьяны Пахомовны в 800 руб. асс. на постройку деревянных келий при богадельне и другое в 5000 руб. асс., завещанных в 1835 г. Телепневым, жившим и служившим в Москве. Потом, первоначальная благотворительница богадельни, давшая ей первую возможность к существованию, выручившая ее в дни горести и безысходной бедности, Мария Петровна Колычева подарила в пользу богадельни 100 дес. земли из своего имения, хотя польза от ней, по отдаленности земли от обители, была незначительная.
В таком устройстве и при таких средствах была богадельня около 1846 года, когда Богу угодно было даровать ей права и именование "Женской Общины".
Примечания
[1] Глава о священно-служителях ниже.