Герб города Кирсанова

Зайцев Г.А.
За власть советов

Воспоминания старого коммуниста, бывшего члена Кирсановского укома РКП(б), члена первого Красивского волисполкома Гаврила Андреевича Зайцева[1]

Об антоновщине написано много книг, часто очень разнообразных. Поэтому я остановлюсь на событиях, связанных с антоновщиной, и что доподлинно известно, и в чем мне приходилось непосредственно участвовать.

В бытность начальником Кирсановской уездной милиции, Антонов приезжал 2 раза к нам в Красивку для проверки состояния охраны Можаровского спиртзавода. С ним вместе на завод выезжал и я, как представитель Красивского волисполкома. С Антоновым вместе, а также с бывшим начальником районной милиции Лощининым я подписывал акты о целости пломб на кранах цистерн со спиртом.

В конце августа 1918 года, по приезде на работу в Кирсановский уком, я узнал следующее: Антонов в начале августа того же года, забрав оружие и боеприпасы, вместе со своим помощником Токмаковым и некоторыми к нему приближенными, скрылись в подполье и на хуторе “Дашково” имения графа Перовского организовали совещание для разработки плана борьбы против Советской власти. Уездная чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией узнала об этом совещании и о том, что вместе с заговорщиками участвовали начальники районных милиций - Инжавинского - Лощинин и Инаковского - Заев.

Этих последних удалось на другой день схватить и тут же расстрелять.

С этих пор и началась контрреволюционная работа Антонова, Токмакова и других их сподвижников. В разных концах уезда они поднимали восстания против Советской власти, убивали коммунистов и советских работников.

Несколько раз удавалось обнаружить местонахождение Антонова и делались, к сожалению, неудачные облавы. В одну из таких облав в селе Трескино погиб председатель Инжавинской партийной ячейки т. Палатов от руки Антонова.

В 1919 году после убийства антоновцами председателя губисполкома т. Чичканова кирсановскими властями были предприняты более решительные меры по ликвидации очагов антоновских шаек.

При массовых облавах в лесах, главным образом в южной части уезда, захватывались большими партиями дезертиры, называемые “зелеными”, в числе их разумеется были и антоновские сподвижники, но различить их было очень трудно.

От своих односельчан я узнал, что в одной из партий, захваченных в Чернавских и Хорошавских лесах, находится мой односельчанин Виктор Репин, участник убийства Чичканова в районе озера “Ильмень”. Эти сведения лиц, утверждающих этот факт я передал в особый отдел IX армии, расквартированный в г. Кирсанове.

Начальник отделения особого отдела Ильичев горячо взялся за переданные мною сведения и перечислил Репина в свое распоряжени, как политического преступника.
Через Репина было установлено местонахождение подпольного штаба Антонова в районе с. Чернавки. Особый отдел IX армии разгромил штаб, уничтожил несколько десятков активных бандитов и захватил важные документы, в которых, в частности, оказался список работников Кирсановской парторганизации приговоренных к смертной казни, в том числе меня и моего брата Василия (Справка особого отдела IX армии отделения № 2, за № 225 от 3 февраля 1920 года).

Примерно в июле 1920 года в с. Терновом, Инжавинской волости, были зверски убиты антоновцами двое уполномоченных упродкома - матрос Иванихин, а другого фамилию не помню.

Кирсановскими властями были организованы срочно 2 вооруженных отряда для поимки бандитов, один под моим командованием, другой - т. Краснова. Один отряд производил поиски бандитов в лесах по левую сторону реки Вороны, другой - по правую.

После тщательных поисков оба отряда остановились на ночевку: Краснов в с. Карандеевка, Инжавинской волости, а мой отряд - в с. Криволучье, Красивской волости.

Утром рано, с восходом солнца, мой отряд отправился в пешем порядке для прочесывания леса. Во время этой операции я на коне отделился от своего отряда с тем, чтобы быстрее охватить мелколесье со стороны с. Криволучья и заметил пробиравшегося между кустами подозрительного человека. Быстро подъехав к скрывавшемуся, я выхватил револьвер и скомандовал “руки вверх”, после чего направился с ним к отряду, находившемуся метрах в 200 от меня.

В незнакомце был опознан активный бандит - антоновец Коробков, совершивший зверское убийство матроса Иванихина и его товарища. С надежным караулом Коробков был отправлен в Тамбов, в губчека, где и был расстрелян.

В половине августа 1920 года антоновцы предприняли нападение на село Инаковку, где зверски уничтожили всю партийную организацию.
Уездными властями был срочно сформирован отряд во главе с начальником милиции Маслаковым, а в с. Паревку было дано распоряжение уездному военному комиссару Зимину, где он оперировал со своим отрядом вылавливанию дезертиров, ударить в тыл Антонову.

Соотношение сил сложилось явно не в пользу Антонова, и было ясно, что не желая полного разгрома, он предпримет стремительное отступление, причем уйдет только под надежную защиту густых лесов Вяжли, Рамзы и К-Салтыково.

Мною было предложено в укоме партии сформировать третий отряд и срочно направить его в сторону Вяжли, так как места предполагаемого отступления Антонова мне были хорошо известны.
Легко сказать “срочно”, да нелегко выполнить, т.к. в наличии в Кирсанове уже не было вооруженной силы. Тогда была предпринята срочная мобилизация коммунистов из городской организации, но для вооружения нашлось только 40 винтовок.

В бывшем реальном училище у нас был госпиталь для раненых бойцов Красной Армии, где выздоравливали бойцы Первой Конной армии Буденного. На мой призыв к последним оказать нам помощь, добровольно откликнулось человек 30 буденновцев, заявив, что они обойдутся без винтовок, просили только коней и клинки. В местной кавалерийской запасной части дали нам 30 оседланных коней и 30 клинков.

В общем на сборы бойцов, вооружение и подводы было затрачено довольно продолжительное время, часов 5-6, и мой отряд прибыл в Вяжлю к вечеру. Здесь мы узнали, что антоновцы появились в местных лесах.

До наступления ночи отряд предпринял поиски врагов в окрестных лесах, причем были получены новые сведения, что антоновцы направились по направлению к Рамзе.

Переночевав в Вяжле, мы с восходом солнца прибыли в Рамзу, где нашли жуткую картину полного разгрома волисполкома, а на полу два изуродованных трупа - председателя волисполкома и продагента Баранова, жители села Хорошавки.
Тут же мы узнали, что за час до нашего прибытия в Рамзу, антоновцы в спешном порядке, после разгрома волисполкома и убийства двух советских работников, направились в сторону небольшого острова, расположенного среди болот.

К этому времени в Рамзу прибыли отряды Маслакова и Зимина, а из Кирсанова было получено распоряжение - общее руководство всем сводным отрядом возложить на меня.
Мы немедленно направились с местными проводниками на указанный остров, где обнаружили небольшой домик, в котором помещались две молодые женщины под видом монашек-отшельниц, а на самом деле, по указанию местных крестьян, сожительниц Антонова и Токмакова.

Поручив Маслакову с большей частью отряда обследовать весь остров, заросший густым кустарником, я с частью оставшегося отряда приступил к обследованию домика с прилегающей к нему местностью и опросом этих двух “монашек”.

Вначале мы обнаружили в русской печке остатки сожженных документов Рамзинского волисполкома, поэтому был установлен факт недавнего пребывания здесь антоновцев, однако “монашки” это упорно отрицали.
Тщательное обследование острова и допрос “монашек” не дали каких-либо существенных результатов, после чего отряд двинулся на поиски антоновцев в район К-Салтыковских лесов.
Мы не обнаружили противника, который явно не желал столкновения с нами и по дороге отступления совершал свое гнусное дело расправы с преданными советской власти работниками.

В К-Салтыках мы застали изуродованный труп активного комсомольского работника г. Кирсанова т. Шварца.
Из К-Салтыков по пятам противника лесами мы направились в Инжавино. Здесь мы получили из Кирсанова указание образовать ревком Инжавинского укрепленного района по борьбе с бандитизмом.

Состав ревкома укомом и уисполкомом был утвержден в следующем составе: председатель - я, члены: Маслаков, Зимин, председатель учека Сачко и Паутов.

Примерно на второй день мы получили сведения, что Антонов обосновался в бывшем имении коннозаводчика Матвеева и ведет усиленную вербовку в банду в селах Калугине, Курдюки и Караваино, причем, завербованных оказалось довольно большое количество. Тут же были получены сведения, что на субботу (не помню какого числа), во второй половине августа 1920 года, была назначена вербовка в Трескино с прибытием агентов-вербовщиков. Было решено немедленно направить вооруженный отряд в Трескино для разгрома антоновцев во главе с членами ревкома Маслаковым и Сачко. Маслаков потребовал отряд в 100 человек и единственный у нас станковый пулемет. На эту операцию мы возлагали большие надежды, т.к. Маслаков и Сачко были людьми волевыми и храбрыми.

Прибыв в Трескино, Маслаков захватил антоновских агентов и завербованных в банду, но не обеспечил свой тыл и фланги, и был окружен основными силами Антонова. Пулеметчик, выпустив всего одну ленту по противнику, был убит. Место убитого занял матрос-коммунист Подъяпольский, но тоже был тяжело ранен. Отряд оказался в очень тяжелом положении. Через несколько минут был убит т. Сачко.
В отряде возникла паника. От полного разгрома и уничтожения отряда спасла находчивость бывшего командира ЧОН г. Кирсанова тов. Фролова, который в критический момент, взяв на себя командование, организовал разрозненные силы в “коробочку”, с боем вывел отряд из окружения, почему и потери оказались небольшими - около 20 человек и пулемет.

В Инжавине мы о разгроме отряда Маслакова ничего не знали, т.к. бой длился всего лишь 20-30 минут, а потому и не могли ему оказать необходимой поддержки.

Не успели мы пережить горечь поражения отряда Маслакова, как к вечеру того же дня я получил записку из дер. Тырновка, Трескинской волости, с извещением, что на завтра Антонов предпринимает наступление на Инжавино с крупными силами.

Перспектива сражения складывалась не в нашу пользу. Перевес сил был на стороне Антонова, подкрепленного нашим пулеметом. Мною сейчас же были информированы по телефону Кирсановские власти, откуда обещали прислать подкрепление.

На другой день нами были получены сведения о занятии Антоновым с. Паревки, где производилась спешная вербовка сторонников Антонова.

В то же время к нам из Кирсанова прибыл эскадрон кавалерии в составе 80 всадников, но, к сожалению, без винтовок, с одними клинками. Тем не менее это произвело на наш отряд хорошее впечатление. Но оказалось, что радость была преждевременной. Прибывший эскадрон был укомплектован полностью из бывших дезертиров Кирсановского уезда, в том числе из тех сел, где много было завербовано в антоновскую банду и, следовательно, эскадрону приходилось сражаться со своими односельчанами.

К концу дня были получены сведения, что большое скопление антоновцев движется по направлению с. Волхонщино. Сейчас же весь отряд мы расположили на окраину с. Волхонищино. При приближении антоновцев мы встретили их винтовочными залпами. В ответ антоновцы открыли беспорядочную стрельбу. Наступали антоновцы без соблюдения какого-либо строя, а скопом, с криком “ура”, применив нечто вроде “психической атаки”, подкрепляемой короткими очередями из пулемета.

Во время этого боя кавалерийский эскадрон нами был отведен к полотну железной дороги в целях обезопасить себя с флангов и тыла.

В момент, когда бой с превосходящими силами противника складывался не в нашу пользу, и наши части постепенно стали отходить к Инжавину, мною была предпринята последняя попытка привлечь эскадрон к кавалерийской атаке, которая при нормальных условиях могла бы решить исход боя в нашу пользу. Подскакав к эскадрону выхватил клинок и скомандовал “Эскадрон, за мной”, но эскадрон не двинулся с места.
Все смешалось. Люди стали расходиться в разные стороны. К этому времени бой перешел на Инжавинскую площадь, а затем наступила ночь. С уцелевшими бойцами мы отступили на ст. Земляное.

В эту тяжелую для нас ночь на ст. Земляное с поездом прибыли подкрепления из г. Тамбова под командованием Зенковича. Последний назначил момент наступления с восходом солнца со стороны станции. Против такого плана наступления мною было внесено возражение, основанное на следующем соображении: Антонов никакого боя не примет, а отступит в ближайшие леса в окрестностях Инжавино, а в нашу задачу входит не освободить Инжавино, а уничтожить всю живую силу антоновцев. Поэтому был принят следующий план: отряд Саратовских курсантов должен обходным движением преградить путь к отступлению Антонова в сторону с. Терновое, на отряд Инжавинского ревкома, во главе с Маслаковым, возлагалась задача - закрыть путь в сторону с. Балыклея. Основные силы наступают прямо на Инжавино. На меня была возложена задача на бронелетучке приблизиться к ст. Инжавино, втянуть Антонова в перестрелку с целью отвлечь его внимание от задуманных маневров по окружению Инжавино.

Бронелетучка состояла из 4 открытых платформ, обложенных мешками с песком по бортам, одного малокалиберного орудия и 40 человек команды.

Приблизившись примерно на один километр к ст. Инжавино, мы встретили у полотна железной дороги двух инжавинских коммунистов, идущих на станцию Земляное, которые мне сообщили, что на базарной площади в Инжавино антоновцы силой собирают народ для обороны Инжавино, а в штабе Антонова, в здании школы, находятся арестованные коммунисты и советские работники, ожидающие какого-то трибунала.

Мы поспешили приблизиться к станции, и мною было приказано наводчику оружия произвести 2 выстрела с расчетом разрыва снарядов на лугах за Инжавином, т.к. стрелять по скоплению народа на площади не представляло целесообразности. Подавляющее число инжавинцев не сочувствовали антоновцам. Как потом оказалось, народ с площади после орудийных выстрелов разбежался.

Затем были произведены два выстрела по зданию штаба Антонова. Штаб и “трибунал” разбежались.

С восходом зари по условному сигналу наступления бронелетучка по исправленному пути приблизилась к ст. Инжавино и мы поспешили к штабу Антонова. В штабе, кроме охраны в 15 человек, никого не было. Вся охрана нами была уничтожена, а арестованные наши товарищи были освобождены. Таким образом, Антонов занимал Инжавино всего лишь 1,5 суток.

Здесь следует особо отметить коварство Антонова к обманутым им крестьянам сел Паревки, Трескино, Калугино и других. При наступлении наших частей на Инжавино против нас он выставил главным образом плохо вооруженных крестьян, которые и положили свои головы за авантюриста, а он во время боя удирал со своими приближенными к Чернавке, Уварову, а затем скрылся в пределах Борисоглебского уезда.

После поражения антоновских банд в Инжавино жизнь вошла в нормальную колею. Заработали по прежнему волисполкомы.

После полученной встряски в районе Инжавино антоновцы примерно в течение двух месяцев особой активности в Кирсановском уезде не проявляли и сосредотачивали свои выступления против Советской власти, главным образом, в уездах: Борисоглебском, Тамбовском и Усманском. В начале зимы 20-го года в Кирсанов прибыла заволжская военная бригада во главе толкового командира тов. Чайковского, которая успешно наносила удары по наскокам Антонова. Немного позже в Кирсановском уезде оперировала кавалерийская группа Дмитриенко, которая тоже была грозой для антоновцев, но решающего успеха по окончательному разгрому антоновщины достигнуть эти прекрасные боевые части не могли, так как Антонов боя не принимал и перескакивал из одного уезда в другой.

К этому времени антоновцы значительно усилились за счет принудительной мобилизации людского и конского состава, поэтому пересадив свои банды на коней Антонов приобрел более успешную маневренность против наших частей. Объяснялось положение это очень просто: удирая стремительно от наших частей Антонов оставлял своих загнанных искалеченных коней, заменял по селам и деревням здоровым конским составом. Этого разумеется не могли делать наши части, строго соблюдавшие нормы Советской власти.

В разгар зимы 20-21 гг. Антонов значительно активизировал борьбу против Советской власти. В этот период его банда приобрела определенную военную форму. Вся банда стала называться “Армией Союза трудового крестьянства Тамбовского края” и была разбита на несколько полков с названием их по имени больших сел.

Не помню сейчас название других полков, но точно помню название “Паревский полк”. Был полк особого назначения, командовал этим полком “Герман”, упоминаемый мною ранее в моих воспоминаниях из с. Криволучья, по другим сведениям Глебов из Тернового Инжавинской волости. Оба эти бандита, кроме командования занимали должности палачей, названия этого они вполне заслужили какими я знал их ранее до вступления их в банду.

Весь этот полк выполнял функции своих командиров, т.е. самые жестокие, кровавые, были тогда сведения, что при вторичном наступлении на Инжавино Глебов был убит комсомольцем с. Паревки Васюковым, отец которого коммунист, был зверски убит антоновцами ранее. Сведениям этим я вполне верю, так как комсомолец Васюков, находясь в команде упоминаемой мною бронелетучки под Инжавином, проявлял чудеса храбрости и отваги.

6 ноября 1920 года я выехал в с. Иру для организации празднеств Октябрьской социалистической революции. Вечером мы с коммунистами обсуждали и план празднеств на завтра. Вдруг в здании волисполкома явились спасавшиеся от антоновцев из с. Оржевки коммунисты и Советские работники. Прибывшие сообщили, что антоновцы произвели внезапный налет на село Оржевку, разгромили Советские учреждения, и детскую коммуну и в настоящее время двигаются на Иру. Мы все вместе срочно выехали в с. Овсянку, из Овсянки я послал донесение в Кирсанов, а сам с коммунистом Павлом Косых стали производить разведку в сторону Иры. Доехав до бывшего имения Оболенской, где сейчас колхоз им. Ленина, мы увидели горит Ира, это оказывается антоновцы сожгли волисполком. Возвратившись в Овсянку я также сообщил последние сведения в Кирсанов, а утром в Овсянку прибыли из Кирсанова передовые отряды советских войск.

Возвратившись в Кирсанов я на площади увидел подводы с изуродованными детьми из Оржевской коммуны и двух воспитательниц тоже изуродованными зверски с отрезанными грудями, похоронили мы этих несчастных на площади Кирсанова с соответствующими почестями и клятвами отомстить извергам.

В 1921 году в начале весны в вербное воскресенье не помню какого числа в Кирсанове был получен приказ о переброске Заволжской бригады в Рассказово, подвергнувшимуся нападению антоновцев накануне. Бригада погрузилась на ст. Кирсанов и вполовине дня отбыла в Рассказово. С этих пор для нас наступили тревожные дни, так как в Кирсанове остался всего лишь броне-отряд имени Петросовета в составе одного тяжелого броневика и двух легких и небольшое количество команды. Командовал отрядом хороший командир тов. Васькин. К вечеру этого же дня мы получили сведения, что село Кобяки в двенадцати км от Кирсанова заняли антоновцы. В количестве примерно 8-10 тыс. всадников. Было ясно, что Антонов готовится напасть на Кирсанов. Укомом партии было поручено мне и другому члену Укома т. Шанаеву мобилизовать всю городскую партийную организацию. Верхами с тов. Шанаевым мы объехали все улицы Кирсанова с пригородом и часа за два выполнили свою задачу. Мобилизованных оказалось по моему не более 500 человек, которым были выданы оружие и боеприпасы. Всю ночь мы были в состоянии боевой готовности, а в это время за городским кладбищем в сторону Кобяков для Антонова готовился неожиданный сюрприз.

Ночью на ст. Калаис прибыл батальон войск с отобранными бойцами и десятком станковых пулеметов. Батальон со всей осторожностью, чтобы не выявить свое внезапное появление в пешем строю во мраке ночи прибыл и расположился за городским кладбищем и построил временные укрепления - неглубокие окопы.

Примерно за 1/2 часа до восхода солнца (еще было темно) за кладбищем послышалась отчаянная пулеметная и ружейная стрельба, а в городе появились всадники с криками: “Даешь Кирсанов!”. Это оказалась банда “Васьки Карася”, брошенная Антоновым через пригород Шиновку, чтобы посеять панику в городе. Мы были сосредоточены вокруг укома партии и частью в ограде собора.

Отряд бандитов человек тридцать с обнаженными клинками скакал на нас в промежутки двух церквей. Одним залпом с нашей стороны все они были уничтожены. Других бандитов уничтожал по улицам бронеотряд Васькина. С рассветом бой закончился полным поражением Антонова, которого он еще никогда не испытывал.

Обстановка боя и причины сопутствующие поражению Антонова сводились в общих чертах к следующему: у Антонова отлично работала разведка, а в это время она его роковым образом подвела, разведка очевидно в точности передала Антонову, что из Кирсанова погрузились и направились в Рассказово Заволжская военная бригада, но также очевидно не знала прибытия новой очень грозной военной части упомянутого батальона. Антонов будучи безумно самонадеянным и не очень считающимся с потерями своего “трудового крестьянства”, как он называл свою армию, бросился очертя голову в лобовую атаку и напоролся на хорошо оснащенную нашу часть-батальон, расположенный на окраине города. Атаковав Антонов густым скоплением, а батальон с большой выдержкой допустил бандитов на близкое расстояние, затем оглушил их буквально горячим свинцовым ливнем из всех пулеметов и винтовок. Первые ряды наступающих всадников довольно большое количество были убиты или ранены. А скакавшие за ними в бешенном галопе падали через трупы своих людей и лошадей. В первые минуты атака бандитов захлебнулась и они начали откатываться назад. Но и на этот раз Антонов с сумашедшей настойчивостью бросил бандитов во вторую атаку, так же и на этот раз получил большой удар после чего началось паническое отступление на Кобяки и далее. Приследовать конницу пехотный батальон не мог, но разгром антоновцев прекрасно дополнили броневики Васькина, после окончания боя почти все поле до Кобяков было усеяно трупами людей и лошадей. Перьями из подушек, которые применялись вместо седла.

Анализируя обстановку боя и причины неудачи Антонова я не претендую на правильность своих выводов, так как не являюсь специалистом военного дела, однако смело можно утверждать, что с этого одного из крупных поражений, антоновщина пошла на убыль и по крайней мере до конца полной ликвидации антоновщины, никаких серьезных столконовений в Кирсановской уезде никаких не было. Вскоре последовали известные меры военные руководимые Тухачевским и правительственные объявляющие амнистию всем добровольно являющимся участником антоновщины.

Крупные скопления банд были ликвидированы или рассыпались-растворились по селам и деревням, а большое количество стало добровольно являться в Кирсанов и сдавать оружие. Особо злостные, упорные, чувствовавшие за собой большую вину перед Советской властью продолжали вести борьбу. Задачу по вылавливанию их и обезоружения выполняли созданные политкомиссии, так как к этому времени Советской власти во многих волостях не существовало.

В апреле 1921 года Тамбовским Губисполкомом и реввоенсоветом Армии по борьбе с бандитизмом Тамбовский Губ был создан институт особо Уполномоченных по координированию работы всех советских и военных органов по очистке от бандитов и восстановления Советской власти. Таким Уполномоченным состоял и я по волостям расположенным в районе Гавриловка Кирсановского уезда. В мае 1921 года Тамбовским Губкомом партии я был откомандирован в Спасский уезд Тамбовской Губернии, где и был избран председателем Уисполкома.
Г. Зайцев
сентябрь 1957 г.

[1] Перепечатано из газеты “Красивская Коммуна” за 1957 г. №№ 56-58.

Наверх