Герб города Кирсанова

Левин О.Ю.
Оржевский Боголюбовский Тишениновский женский монастырь

История Оржевской обители тесно связана с семьей дворян Тишениновых. Монастырь можно также считать своеобразной колонией Кирсановского Тихвинского монастыря, так как именно оттуда были первые его насельницы, и вообще устраивался он по типу первого.

Возникновению монастыря предшествовал ряд трагических обстоятельств произошедших в семье Тишениновых.

Имение Тишениновка (расположенное недалеко от с. Оржевка Кирсановского уезда, а теперь Уметский район) принадлежало богатому помещику коллежскому советнику Василию Марковичу Тишенинову и его жене Надежде Васильевне (в девичестве Вышеславцева), которые умерли в 1839 г. Имение досталось их младшему сыну Николаю. Николай Васильевич, человек «передовых», либеральных взглядов был добрым и мягким по натуре. С крестьянами обходился ласково, каждый праздничный день кормил в своем имении бедных, стремился просветить своих крестьян, для чего открыл в имении школу, в которой сам преподавал, завел хор и театр состоящий из тех же крестьян. Отличался ли он какой-то особой религиозностью мы не знаем, но судя по его делам мысли о том, чтобы в своем имении открыть монашескую общину у него не было, иначе зачем нужно было открывать театр. Хотя такая идея была у родителей Николая Васильевича, во всяком случае, его мать имела такое желание и завещала осуществить его своим детям. Но ее младший сын видно не особенно к этому стремился.

В 1857 г. Николай Тишенинов внезапно умер от разрыва сердца не оставив после себя потомства, так как он не был женат. Через год, в 1858 г.(?) происходит еще одна трагедия – погибает сестра Николая Васильевича, Вера Васильевна, которая с 17 лет проживала в одном из Рязанских женских монастырей. Смерть ее была загадочна и во многом необъяснима. Однажды утром, когда ее келейница находилась в храме на молитве, Вера бросилась в колодец и утонула. Причину такого поступка объяснили приступом меланхолии овладевшим Верой Васильевной внезапно.

После этой смерти из Тишениновых осталась только Мария Васильевна, которая проживала в г. Кирсанове в собственном доме. Смерть брата и сестры в короткое время, глубоко поразила ее и заставила всерьез задуматься над судьбой огромного поместья единственной владетельницей которого теперь она стала. Давнее знакомство ее с монахинями Тихвинского Кирсановского монастыря и тамошней казначеей Аполлинарией окончательно определило ее выбор.

6 июля 1859 г. Мария Васильевна подала рапорт в Синод с просьбой разрешить ей открыть в ее имении женскую общину. В Св. Синоде поручили это дело разобрать местной духовной консистории. В январе 1860 г. на одном из своих заседаний члены консистории по делу открытия женской общины в с. Оржевка выслушивают сообщение секретаря по этому поводу следующего содержания: «Начальницей предполагаемой общины быть она (Тишенинов) не может по состоянию её болезни ног и рук, равным образом лиц женского пола желающих проводить в этой общине время в христианских и Богоугодных подвигах показать не может, но надеется, что при открытии общины очень многие, особенно бесприютные сироты, пожелают с великой охотой в общину».1

Как видим на первых порах у Тишениновой, даже не было людей, которые могли составить монашескую общину, но была твердая уверенность в том, что таковые люди обязательно найдутся, стоит только общину открыть. Мария Васильевна материально, будущую общину полностью обеспечивала всем необходимым в таких случаях. Она жертвует 200 дес. пахотной земли, 50 дес. леса, господский дом со всеми службами и сад. Для обеспечения причта 36 дес. земли, сенокос, усадьбу и 5000 р. серебром, проценты с которых будут выдаваться священнослужителей в качестве жалования, кроме того, выделила средства для строительства домов духовенства. Принимая все это во внимание Св. Синод решает разрешить открыть общину. 14 мая 1864 г. последовал указ Его Императорского Величества подтверждающий решение духовного начальства в нем говорилось: «Утвердить определение Св. Синода об учреждении женской общины в с. Оржевка».2 Эту дату можно считать днем официального открытия обители.

В указе, помимо прочего, говорилось о том, что поступившие в монастырь на первых порах принимались без права пострижения. Определялся штат в 50 человек (с позволением увеличивать число насельниц на усмотрении начальницы). А также отдавалось распоряжение: «Дознать желающих поступить в общину не из монашествующих или рясофорных какого-либо монастыря, а собственно из лиц не определенных еще указом».3 Таковых к концу 1864 г. оказалось 25 человек из крестьянок и мещан. В некоторм роде Оржевский Тишениновский монастырь стал «колонией» Кирсановского Тихвинского. Именно оттуда, для устроения внутренней жизни в новой общине, была назначена первая начальница монахиня Аполлинария (Абалмазова).4 Согласилась она на эту должность по личной просьбе Тишениновой. Вместе с ней в Тишениновку приехало еще несколько монахинь из Кирсановского монастыря. Они устрояли жизнь в новой общине по образу и подобию «метрополии», со временем монахини, видимо, покинули Тишениновку, так как мы не находим их имен в ведомостях монастыря.

Уже в первые годы своего существования Оржевско-Тишениновская община стала пользоваться популярностью в среде простых крестьянок, количество насельниц в ней быстро увеличивалось. К 1866 г. в ней 50 сестер, 1872 г.-100, еще через 9 лет-150. Община пользовалась особым вниманием Тамбовских архиереев. В первые десятилетия своего существования тамбовские владыки не раз бывали здесь. 1867 и 1872 гг. общину посещал еп. Феодосий, 1874, 75 и 76 гг. еп. Палладий I и в 1879 г. еп. Палладий II. Ни одна другая община при своем основании не удостаивалась такого внимания архиереев.

Но с первых же лет своей жизни в общине ее насельницы столкнулись с очень серьезными проблемами существенно осложнившими всю дальнейшую жизнь общины и фактически в конечном итоге приведшие к ее ликвидации. Первая из них это отношения с бывшими крепостными крестьянами господ Тишениновых. Оказавшись хозяевами помещичьей усадьбы общиницы стали ощущать скрытое сопротивление своему присутствию со стороны дворни. Понять их было можно: в новых условиях тем, кто верой и правдой служил господам, теперь приходилось искать себе новое место для жительства. Управляющий поместьем всячески сопротивлялся пришельцам: помещений не уступал, лошадей для поездок не давал, во всех нуждах отказывал, имущество расхищал. Так видимо продолжалось до официального открытия общины и освящение первого домового, во имя св. Марии Магдалины, устроенного в барском доме (произошло это 8 сентября 1864 г.). После этого крестьяне из усадьбы были выселены, а в 1865 г. вокруг общины, с двух сторон была устроена каменная ограда. Таким образом проблему с дворней удалось решить. Но вот с другой проблемой было не так просто справиться. А она заключалась в земле доставшейся обители по завещанию Марии Васильевны. Фактически монастырь стал обладателем практически всей земельной собственности принадлежавшей Тишениновым в Тамбовской губернии. В одночасье новообразовашаяся монашеская община, где и монашеской жизни еще толком не наладилась, стала одним из крупных землевладельцем в губернии и самым богатым среди женских монастырей епархии. Все это богатство было передано монастырю Тишениновой в несколько приемов. В 1859 г., при основании, 200 дес. пахотной и 50 дес. леса. В декабре того же 1859 г. еще 179 дес., а к 1862 г. в распоряжении общины оказалось еще 707 дес. 2000 кв. саж . земли.5 За два года до своей смерти Мария Васильевна совершила довольно загадочную сделку с кирсановским купцом Василием Семеновичем Сосульниковым. Она продала ему 2137 дес. 1200 кв. саж., еще остававшейся в ее владении земли. С тем условием, чтобы он купленную землю передал общине. Очевидно здесь был на лицо факт благотворительности, причем с обоих сторон: Сосульников жертвует купленную землю, а Тишенинова из тех денег, которые получает от купца за свою землю часть размещает в банке и доходы с них идут на обеспечение причта будущего монастыря, а оставшуюся часть денег использует на постройку каменного храма в монастыре.6 Но зачем понадобилась такая мудреная сделка мы не знаем. Возможно это связано с теми экономическими условиями, которые сложились в селе после отмены крепостного права, а возможно были и какие-то другие причины о которых документы умалчивают.

К моменту смерти своей основательницы (1866 г.) община стала обладательницей огромного участка земли расположенного в разных местах Кирсановского уезда общей площадью в 2844 дес. Теперь приходилось разрешать многие вопросы: кто будет обрабатывать землю, что делать с крестянами, которые пользовались частью земли на правах аренды (а без этой земли они будут терпеть крайнюю нужду), как разрешить споры по поводу границ с владениями землевладельцев соседей.

До 1861 г. часть крестьян платили общине оброк. Но после реформы выременнообязанные крестьяне потребовали себе в наделы те земли, которые достались общине и которые они, крестьяне, издавна обрабатывали и считали уже почти своими. Видимо вопрос этот как-то решили, скорее всего договорились, что крестьяне будут продолжать обрабатывать эти земли, но теперь на правах аренды. Но едва ли их это решение полностью удовлетворило и в дальнейшем они использовали любую возможность, чтобы стать собственниками земли.

Между тем в общине, шло активное строительство. В 1873 г. был заложен храм, 18 июля 1879 г. освящен главный престол во имя Боголюбской иконы Божией Матери, и только 17 июня 1882 г. освятили оставшиеся два. Как видим строительство осуществлялось крайне медленными темпами. Возможно причина в масштабах постройки. Строили большой пятиглавый собор, что требовало и большого количества средств и времени. Причем строили собор главным образом на монастырские деньги.

  1. ноября 1881 г. общине был дан статус монастыря. Полное название его: Оржевский Тишениновский Боголюбовский женский монастырь. При открытии было пострижено первых 10 монахинь.

Долго строили и колокольню высотой 174 м., с 1886 по 1892 гг. Одновременно, в этот же период времени были построены практически здания определявшие внешний вид монастыря. Среди них двухэтажный корпус под приют и школу (1884 г.) и больница на 15 коек (1899 г.)

Однако в таком медленном, затяжном строительстве можно усмотреть и другую причину. В 1900 г. осматривавший монастырь архимандрит Иринарх отметил, что Оржевский женский монастырь: «при богатых средствах находится в неудовлетворительном положении, как во внутренней жизни, так и в делах благотворения, просветительства и внешнего благоукрашения».7 Начатое духовным начальством следствие обнаружило, что монашескую общину поразил глубочайший кризис. Причина его- игумения Аполлинария II (Климова), человек тяжелого и властного характера. Та система, которая сложилась в годы ее правления на способствовала нормальному развитию монастырской жизни. Из 142 насельниц только 14 были монахинями и 19 указными послушницами, т. е. проживали в монастыре на законных основаниях (хотя штат монастыря определенный изначально 50 человек), а 109 жили по «усмотрению игумении» и полностью зависили от нее и в любой момент могли ждать любой неожиданности. Однако есть основания предполагать, что причина неустройств 1900 г. кроется не только в характере настоятельницы монастыря. Во внутренней жизни монастыря самое активное участие принимали и внешние силы. В частности местный оржевский землевладелец Валериан Герхен. Он выступил в качестве ходатая за монахинь на том основании, что: «не мог не подать руку помощи этим несчастным, изнемогающим в неравной борьбе».8 Прошение с жалобой на игумению составленое Герхен подписали 4 монахини и 15 послушниц.

Следствие по этому делу привело к тому, что в 1902 г. от управления монастырем иг. Аполлинария была отстранена, как официально указывалось в виду её «болезни». Управление было временно сосредоточено в руках казначеи монахини Серафимы и старших сестер.9

Анализируя ряд документов невольно приходишь к выводу, что у окрестных крестьян и землевладельцев были достаточно сложные земельные отношения с монастырем. И они были кровно заинтересованы в том, кто стоит во главе него, и какую земельную политику ведет настоятельница. Обе Аполлинарии не отличались миролюбивым характером. В годы их правления было не мало конфликтов с крестьянами по поводу земли. При Аполлинарии I нередкостью были судебные разбирательства, чаще по инициативе монастыря. В 1871 г. начальница судилась балашовской мещанкой Аксинией Куницыной, пытаясь взыскать с нее денег и продукты. В 1872 г. начальнице5 подает иск на двух крестьянских мальчиков с. Оржевка по недосмотру устроивших пожар в монастырских владениях. Судебные разбирательства были и при Аполлинарии II, так в 1892 г. игумения жаловалась на крестьянина Николая Вяжлинского самовольно распахавшего 2 дес. монастырской земли.10

Со временем земля становится тяжелым бременем для монастыря. Сами монахини не могли обрабатывать такой огромный участок земли. Периодически землю сдавали в аренду. И каждый раз начинались мучительные поиски арендаторов, долгие переговоры с ними об условиях аренды, которые не всегда были выгодны монастырю. Да и землю удавалось сдать не всю (для себя обрабатывали 388 дес.). самый большой участок находиляс в д. Воронцовка (2137 дес.). У крестьян этой деревни ы личном пользовании было всего 207 дес. (на 208 душ). Эти их наделы со всех сторон были окружены монастырской землей. Крестьяне постоянно терпели притеснения от арендаторов. Отношения были напряженными как с арендаторами. Так и с крестьянами и всегда грозили перерасти в конфликт. Выход из положения был: продать часть земли крестьянам. Но прежние настоятельницы на это не шли, хотя духовное начальство в принципе было не против.11

В 1902 г. архиерей разрешил монастырю обрабатывать часть земли собственными силами не прибегая к услугам арендаторов. В резолюции по этому поводу говорилось: «Лучше самим обрабатывать часть земли, чем терпеть прижимки со стороны арендаторов».12

Ситуация стала критической во время аграрных волнений 1904 1905 гг. В 1904 г. земля была сдана в аренду на 6 лет крестьянам Кирсановского уезда братьям Соболевым. В 1905 г. монастырь оказался в самом эпицентре аграрных беспорядков. Арендаторы, испугавшись расправы со стороны крестьян отказались от аренды. На следующий год арендаторов не нашлось. Крестьяне грозили всякому, кто посмеет взять землю в аренду расправой. Монастырь оказался без средств к существованию. В этих условиях новая игумения Агния обращается к архиерею с просьбой разрешить продажу крестьянам части земли (1000 дес.). Игумения указывала на то, что крестьяне: «с большим вожделением взирают на нашу землю и ждут не дождутся, когда она перейдет в их руки».13 Просьба эта поступила 11 марта 1906 г., а уже в апреле 1907 г. Св. Синод разрешил продать землю. Дело это завершилось так быстро благодаря помощи товарища министра финансов ведущего делами крестьянского поземельного банка. К нему лично обращалась игумения о чем свидетельствует письмо товарища министра к матушке игумении от 22 мая 1907 г.: «Позвольте мне принести Вам душевную благодарность за душевное письмо Ваше ко мне и за прекрасно исполненное рукоделие, которым Вы меня почтили. Я счастлив, если мог оказать Вашему делу поддержку и тем самым присоединил и свою лепту к Вашим заботам к благоустройству св. обители на благо окрестного населения».14

После этой продажи монастырь продолжал оставаться самым крупным землевладельцем среди женских монастырей епархии. Но проблема не была решена и через 11 лет вновь дала о себе знать, но на этот раз она ускорила гибель монастыря, но об этом речь впереди.

У нас есть сведения о составе насельниц монастыря перед пограничным в нашей истории 1917 г. Ведомость о монашествующих за 1914 г. рисует следующую картину. Всего монахинь 46. Средний возраст их 50-60 лет. Практически все постриженицы Оржевского монастыря. Средний возраст поступления в монастырь колеблется в пределах 20 лет. Самой младшей при поступлении было 7 лет, старшей 43. Из 46 монахинь только пять поступили в монастырь, овдовев, остальные девицы, т. е. провели большую часть своей жизни в стенах обители. Период от времени поступления до пострига велик, в среднем 20-25 лет. Монахинями становились обычно к годам 50. По социальному происхождению все в основном выходцы из крестьян (мещан-5, дворян-1, духовенство-1) Пензенской и Рязанской губернии. Из Тамбовской губернии представлены Кирсановский, Тамбовский, Борисоглебский, Усманский уезды (Моршанский и Липецкий представлены единично, из Кирсановского 13 человек). Среди монахинь нет неграмотных.

Практически все монахини несут послушания (нет послушаний у 7). Никто из них не задействован на черных работах. Они же стоят во главе всех рукодельных мастерских.

Рясофорных послушниц в монастыре 29. Из них 23 из крестьян. Средний возраст 40 лет (18 человек). Географическое происхождение практически тоже, что и у монахинь. Рясофорных послушниц, как они записаны в документах, без указа 126, подавляющее большинство крестьяне (118), но по возрасту моложе рясофорных приуказанных (57-20-летних, 48-30-летних, 17-40 летних). И, наконец, послушниц на испытании всего 36, большая часть в возрасте 19-20 лет (35 человек) и все из крестьян.

Послушания несли все. Рясофорные в основном связанные с церковью: церковницы, чтение псалтири, клирос. Из безуказных послушниц и послушниц на испытании по большей части набирали людей на клирос (от первых 23, от вторых 10). А всего к этому времени в монастыре числилось 237 насельниц.15

К 1914 г. на территории Оржевского Тишениновского Боголюбскогго монастыря было 2 церкви: домовая Магдалинская и соборная Боголюбская. Украшение обители 174 метровая колокольня построенная в 1886-1892 гг., школа-приют на 30 девочек и 8 корпусов под келии и мастерские. Монастырь был небольшим по площади, уютным, к одной из стен его примыкал сад.

В условиях войны 1914-1918 гг. средств монастырю катастрофически не хватало, так к концу 1914 г. в кассе обители было 6 р. 51 коп.16 Но несмотря на это руководство обители находила средства на содержание небольшого госпиталя для раненых воинов. Чрезвычайное напряжение финансовых средств монастыря и резко ухудшившиеся условия жизни в нем привели к очередному кризису в 1918 г.


Примечания

1 ГАТО. Ф. 181. Оп. 1. Д. 1399. Л. 62.

2 ГАТО. Ф. 181. Оп. 1. Д. 1219. ЛЛ. 19-21.

3 Там же. Л. 23-27.

4 Боголюбский Тишениновский Оржевский женский монастырь. 1909. С. 14.

5 ГАТО. Ф. 181. Оп. 1. Д. 1219. ЛЛ. 24-27.

6 Там же. ЛЛ. 33-34.

7 ГАТО. Ф. 181. Д. 1955. Л. 97.

8 ГАТО. Ф. 181. Оп. 1. Д. 1929. Л. 253 об.

9 ГАТО. Ф. 211. Оп. 1. Д. 6. Л. 60.

10 ГАТО. Ф. 211. Оп. 1. Д. 3. ЛЛ. 18, 45.

11 ГАТО. Ф. 211. Оп. 1. Д. 5. Л. 29.

12 Там же. Л. 30.

13 ГАТО. Ф. 211. Оп. 1. Д. 1. Л. 20.

14 ГАТО. Ф. 211. Д. 5. Л. 94.

15 ГАТО. Ф. 181. Д. 2210. Л. 25-58.

16 ГАТО. Ф 181. Д. 2212. Л. 1-2.

(Машинопись. Тамбов, 2003.)

Наверх