Герб города Кирсанова

Просветов Р.Ю.
Прифронтовой Кирсанов. Часть I.

Тихая и размеренная провинциальная жизнь Кирсанова за всю его историю нарушалась лишь несколько раз: в далекие годы пугачевского бунта, когда шайки восставших посетили тогда еще дворцовое село; в 1905 году, когда по всей округе полыхали дворянские имения; в 1918 и 1921 гг., когда город находился на осадном положении. Однако никакие вышеперечисленные катаклизмы не идут в сравнение с тем временем, когда Кирсанов оказался прифронтовым городом и почувствовал на себе смертельное дыхание дотоле еще невиданной разрушительной войны.

Нельзя сказать, что ничего не предвещало этой войны. Еще с конца 20-х годов в сознании людей формировался образ Родины как осажденной со всех сторон социалистической крепости. В 1938 г. у всех на слуху была песня, слова которой чеканили: "Если завтра война, если враг нападет, если темная сила нагрянет, - как один человек весь советский народ за свободную Родину встанет!" И враги, действительно, появлялись со всех сторон. В том же 1938 г. произошел советско-японский вооруженный конфликт у оз. Хасан. Через год Рабоче-Крестьянская Красная Армия разгромила японо-манчжурские войска у р. Халкин-Гол. И, наконец, советско-финская война 1939-1940 гг. отгремела только что. Слово "война" для советских людей не было пустым звуком. К войне готовились. Многие уже видели, какие грозовые тучи собираются на западе. Но даже никто и предположить не мог, что скоро эта война окажется совсем рядом.

Кирсанов жил мирной жизнью. Вечерами горожане, принарядившись, неторопливо прогуливались по Рабоче-крестьянской улице, направляясь кто к городскому, кто к железнодорожному саду. В 8 часов вечера начинались концерты духовых оркестров, а с 9-ти звучал репертуар танцевальной музыки для молодежи. Кто постарше или "посознательнее" - слушали лекции и беседы, играли в шахматы и шашки, читали газеты и журналы, гуляли по аллеям. За порядком в городском саду наблюдал только один милиционер, ему помогали бригадмильцы (так назывались добровольные народные дружины). Пьяных не только в городском саду, но и вообще в городе на улицах не видели. Несмотря на кажущуюся общительность людей, говорили не обо всем и не со всеми. Конечно, молодежь вела себя намного свободнее, но не выходя далеко за рамки общего настроения. Тридцатые годы наложили на людей свой отпечаток.

Зимой в городе работали два-три катка. Главный каток был на Пурсовке у моста. Около катка стояла теплушка-вагончик, где можно было взять на прокат коньки и переодеться. По вечерам на коньках каталось много народа, играл духовой оркестр, зажигались электрические гирлянды из цветных лампочек. Второй каток находился на перекрестке улиц Советской и Дзержинского, где ныне стоит котельная. Вечером там играл духовой оркестр из железнодорожного клуба. Иногда заливали каток и на Крыловом лугу. В любое время года горожане охотно посещали кинотеатр "Ударник", где не только демонстрировались фильмы, но и действовал областной колхозно-совхозный театр.

На городском рынке все было относительно дешево. Никого не удивляло обилие овощей и фруктов, подсолнечного масла, молочной продукции, дичи, домашней птицы, мяса, муки и пшена. Казалось бы, действительно, ничего не предвещало войны…

Война грянула неожиданно даже для тех, кто ее ожидал. Предчувствие невыносимой военной тяжести у многих обернулось в уныние и жуть, полились слезы. При районном комитете ВКП(б) был создан штаб по подготовке города к военному времени. Созданы комиссии по встрече и устройству беженцев из мест, близких к театру военных действий - с Украины и Белоруссии. У населения были изъяты радиоприемники. Сразу же дано указание сформировать в Кирсанове сортировочный госпиталь из личного состава медиков района. Уже на третий день после формирования, в эвакогоспиталь № 1922, размещенный в зданиях городских школ, стали поступать раненые. Днем врачи и медсестры делали операции и перевязки, а вечером учились, так как не хватало знаний по методике военно-полевой хирургии. Учащиеся городских школ позже разместились в неприспособленных свободных комнатах зданий в разных местах города. Занимались в три смены.

Незамедлительно стали прибывать эшелоны с беженцами. Людям казалось, что в столь далекой от военных действий местности, как Тамбовская область, они найдут для себя надежное убежище на долгое время. Вскоре на железнодорожной станции замелькали эшелоны, эвакуирующие на восток целые заводы.

На улицах можно было наблюдать толпы женщин и детей, провожающих на фронт своих отцов, мужей, сыновей, братьев… Только добровольцами за два месяца с начала Великой Отечественной войны ушли на фронт свыше тысячи кирсановцев. Летний городской театр наполнился призывниками, которых отправляли на фронт к Вязьме. А из Вязьмы прибыло около трех тысяч заключенных женщин. Они прошли краем города и обосновались рядом с машинно-тракторной станцией. Прибывший отряд автомашин обосновался в Голынской школе. На Молоканском лугу разместилась тамбовская автошкола, которую вскоре сменила тамбовская пехотная школа. На Крыловом лугу образовались склады остатков западных фабрик.

В конце лета в Кирсанов стали прибывать курсанты открывшейся в городе 9-й военно-авиационной школы летчиков первоначального обучения (ВАШПО). Ровное пшеничное поле недалеко от города с помощью заключенных женщин Вязьм-лагеря в скором времени превратилось в военный аэродром. Пока здесь базировалась школа летчиков, небо над городом бороздили самолеты У-2 (знаменитый "кукурузник") и УТ-2 (учебно-тренировочный моноплан). Кирсановский аэродром как промежуточную базу для дозаправки использовали направляющиеся на фронт боевые самолеты "СБ" (скоростные бомбардировщики) и штурмовики ИЛ-2.

Вскоре в небе над городом стала появляться немецкая "рама" - двухкилевый разведчик "Фокке-Вульф". Летел он обычно на большой высоте, будто сторонкой, а потом на виражах быстро спускался то к станции, то вдоль полотна железной дороги и военного аэродрома - все тщательно фотографировал. В один из погожих дней немецкую "раму" сбил летчик "СБ" абхазец Вано Амичба. Но вскоре боевые самолеты своим ходом направились дальше на фронт, а на кирсановском аэродроме по-прежнему остались лишь учебные машины без какого бы то ни было вооружения. Спустя несколько дней над городом вновь появилась "рама": разведка у фашистов работала четко.

10 ноября распоряжением штаба № 3 МПВО г. Кирсанова все граждане были обязаны соблюдать светомаскировку, обеспечивать полное затемнение с наступлением сумерек. Движение работников учреждений, граждан и автотранспорта производилось по специальным пропускам военного коменданта города, а органы милиции через выделенную патрульную охрану должны были задерживать и направлять в управление военного коменданта всех лиц без пропусков после 23-х часов. Были созданы также группы самозащиты, организованы ночные дежурства в учреждениях и предприятиях города, приведены в надлежащий порядок укрытия, окна заклеены крест-накрест полосками бумаги, чтобы не полопаться от разрывов снарядов и т.п.

Продукты населению отпускались исключительно по карточкам. Привычная картина того времени - очереди за хлебом, которые занимали с ночи. Недоедание и чувство голода стало постоянным спутником многих кирсановцев. Тем временем в городе процветала торговля: в центре расположился продуктовый рынок, а за Пурсовкой - вещевой. Кому было тяжелее всего, те продавали за бесценок свое имущество на одном и покупали продукты на другом. Цена велосипеда соответствовала цене двух буханок хлеба. Махорку, семечки, пирожки и прочую снедь расхватывали на рынке красноармейцы с проходящих эшелонов.

Тяжело приходилось горожанам с топливом. Для отопления домов заготавливали дрова и торф. Об угле не было и речи. Постепенно с улиц начали исчезать деревянные заборы и бесхозные постройки. Вырубались сады и деревья краем Пурсовки. Весной эти участки будут использоваться под огороды. Только земля-кормилица могла дать возможность выжить в это тяжелое время. Первые две военные зимы для кирсановцев были самыми трудными.

Сельскому населению приходилось, пожалуй, еще тяжелее. Не одну сотню колхозников в порядке трудовой повинности направляли на спецработы в прифронтовую полосу, уход откуда приравнивался к дезертирству. Почти всю продукцию, выращенную в колхозах и совхозах государство изымало на нужды фронта и города, поэтому в фонде оплаты труда практически не оставалось продуктов для расчетов с сельхозработниками. В таких условиях сельчан могло выручить только подсобное хозяйство. Однако за годы войны были существенно увеличены налоги на продукцию подсобных хозяйств. Также в селе вводилась практика самообложения, как одна из форм "добровольного участия населения в хозяйственном и культурном строительстве страны" и "один из источников дополнительного привлечения денежных средств". Нехватка рабочих рук на тяжелых сельскохозяйственных работах, голод и холод были постоянными спутниками колхозников. "Все для фронта, все для Победы" - это не просто лозунг, это была сама жизнь. Тех, кто не хотел так жить, сурово карал закон. Так, в Чутановском сельсовете за укрывательство хлеба были приговорены к расстрелу и расстреляны бригадир колхоза и председатель ревкомиссии. Их пособники получили по 10 лет лишения свободы с конфискацией всего имущества. Были случаи вынесения приговора и тем, кто самовольно уходил с "трудфронта". Давали по 6 лет лишения свободы несмотря даже на то, что у таких "дезертиров" дома были голодные дети.

Население города и района сдавало на нужды фронта валенки, шапки, полушубки, варежки, рукавицы, перчатки, носки, шарфы, меховые жилеты, овчины, ватные куртки, одеяла, рубашки, свитера, портянки и много других вещей. Такие сборы проводились в течение всей войны, приурочивая посылки бойцам Красной Армии к праздникам и знаменательным датам. В фонд обороны Родины поступали от населения деньги, облигации госзаймов и залоговые квитанции. Колхозники района сдавали в фонд обороны Родины зерно, шерсть, кожи. Большую мобилизационную, агитационную и патриотическую работу среди населения вел райком ВКП(б), возглавляемый Ефимовым, а затем Павленко.

Тем временем фронт приближался, бои уже шли под Москвой. Зимой 1941 года недалеко от Кирсанова были ликвидированы два парашютиста-диверсанта и один задержан на железнодорожной станции. Обстановка в городе накалялась. Гитлеровские войска наступали так стремительно, что казалось они вот-вот нагрянут в Кирсанов. В Тамбов уже наведывались немецкие бомбардировщики и бомбили железнодорожную станцию с составами. Бомбили также железнодорожные узлы Мичуринска и Кочетовки. "Воздушная тревога" не обошла стороной и Кирсанов. После того как немцы заняли Воронеж, многие беженцы двинулись из города дальше: кто в Сибирь, кто в Среднюю Азию.

Военно-авиационная школа летчиков была переведена на Урал. На ее место прибыла целая авиационная дивизия, а на кирсановском аэродроме стали базироваться боевые самолеты и совершать боевые вылеты. Летчики, разместившиеся на городских квартирах, переживали каждую свою потерю. Был случай, когда их товарищ не вернулся с задания и его посчитали погибшим. Каково же было удивление, когда через несколько месяцев он вдруг заявился в свою часть. Его самолет подбили ночью. Он, пользуясь компасом, шел к востоку, а с наступлением рассвета прятался. Когда выходила провизия, выискивал где-либо окраинный дом, заходил в него, запасался провизией и скрывался. Это была борьба за собственную жизнь. Узнай кто-либо, что в окрестности находится русский военный, непременно бы его нашли. Война ужасная штука… И зачастую героизм соседствовал с такими вот вещами. Конечно, возвращение считавшегося погибшим товарища было на аэродроме очень радостным событием. И сколь тяжело переживали летчики, когда, отбомбившись, их товарищ при посадке у себя дома налетел на телефонные провода, самолет упал и он погиб.

В 1942 г. по решению райисполкома на городском кладбище был отведен уголок под воинское кладбище. До этого захоронения воинов происходили где придется: на общем кладбище, иногда на месте гибели. Летчика Т.И. Тихого, к примеру, с почестями похоронили в центре города, на площади Революции за обелиском павшим за власть Советов. В те годы могилы делали из подручного материала, чаще из кирпича, наскоро поставив на вершину кирпичной пирамиды незатейливую железную звезду. Некоторые могилы с краткой надписью на досках: "Братская могила", "Экипаж семь человек"…
(Материал подготовлен по воспоминаниям современников и публикациям в газете "Кирсановская коммуна")

"Кирсановская газета", № 47 (160702), 25 марта 2005 г.

Наверх