«Антонов огонь»
Начало
С приходом Февральской революции последовала всеобщая амнистия политических заключенных, к которым был отнесен и Александр Антонов. Сразу после освобождения из Владимирского централа Антонов поспешил на родину. Его прежние революционные заслуги не были забыты новой властью, и уже с марта 1917 года Антонов состоял помощником начальника милиции 1-й части города Тамбова, а затем и заместителем начальника городской милиции. С октября 1917 года Антонов являлся начальником Кирсановской уездной милиции, членом уездного Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. В документах 1917-18 гг. он называл себя эсером либо левым эсером.
С уходом в подполье летом 1918 г. Александр Антонов, по некоторым данным, отправился в Самару и участвовал в борьбе Комуча (Комитет членов Учредительного собрания) против Советской Республики. В конце 1918 г. он возвратился в Тамбовскую губернию и организовал боевую дружину в несколько десятков человек, которая до лета 1920 г. вела индивидуально-террористическую борьбу с местными органами диктатуры пролетариата. Проще говоря, совершая налеты на местные сельсоветы, совхозы и коммуны, Антонов со своими товарищами убивал советских работников и, главным образом, коммунистов. Именно в них он видел врагов деревни. Чтобы уяснить себе различие между большевиками и эсерами, следует сказать, что движущей силой революции большевики считали рабочий класс, а эсеры - крестьянство. Отсюда и отношение к деревне у этих партий было разным, а следовательно, и поддержка эсеров со стороны крестьян была значительной. Все это происходило на фоне обостряющегося противостояния города и деревни. Так, в информационной сводке Тамбовского уполитбюро, датированной не ранее 15 августа 1920 г. сообщалось: "Между рабочими и крестьянами контакта нет, это два противоположных лагеря. Рабочий недоволен крестьянином, тем, что тот не дает хлеба государству, а поэтому не может получить хлеба сам, крестьянин же недоволен тем, что рабочие работают 8 часов"[1]. Городу нужен был хлеб, однако деревня за этот хлеб взамен ничего не получала, т.к. промышленное производство находилось в упадке, рынок как таковой отсутствовал.
Поначалу крестьянские волнения и налеты антоновцев на сельские советы не были взаимосвязаны. Но продразверстка и мобилизация все более и более ухудшали отношения крестьян с советской властью. Действительно, большевики в деревне вели себя как захватчики. Так, Губпродкомом (Губернский продовольственный комитет) с 27 ноября 1920 г. была организована "хлебная неделя" с обязательством выполнить полностью ноябрьскую продразверстку. Уполномоченный губпродкома с отрядом или ответственный агент, являясь в волость или село, созывал сход, на котором после агитационной речи предъявлял требование о сдаче "ноябрьских излишков", назначая возможно кратчайший срок, в течение которого хлеб должен быть вывезен на ссыпной пункт. Местные советы, в свою очередь, должны были "следить за своевременным выполнением вывоза и в случае задержки обязаны принимать меры". Далее директива гласила, что "в случае отказа сдачи совет и наиболее кулацкий элемент арестовываются, все их имущество конфискуется, у остальных крестьян забирается весь хлеб до последнего"[2].
Еще более суровые меры ожидали крестьян, если они попытаются оказать вооруженное сопротивление продотрядам. В таких случаях губчека приказывала производить полную конфискацию имущества всех граждан и немедленный арест всех мужчин восставших сел от 16 до 40 лет с последующим направлением их на принудительные работы и в реввоентрибунал[3].
В книге М. Капустина "Конец утопии? Прошлое и будущее социализма" подтверждается все вышесказанное и говорится о методах "работы" продотрядов в дальнейшем: "В случае отказа отдать продовольственным отрядам "излишки" запасов крестьян арестовывают целыми толпами, конфискуют их имущества - и у богатых, и у средних. И даже у бедных. Такие конфискации, пускающие крестьян по миру, происходят в большинстве уездов Тамбовской губернии. Обычно солдаты заставляют самих крестьян нагружать телеги зерном, добром и утварью, сельскохозяйственными орудиями, и изъятая собственность везется в ближайший губернский или уездный город, где чаще всего оставляется телега, и лошадь, и крестьянин возвращается домой нищим, если он не арестован.
Однажды конфискованное крестьянское добро и скот повезли из деревни Троицкая Дубрава Козловского уезда не в ближайший уездный город, а в Тамбов, и треть скота пала в дороге от недостатка кормов и усталости.
В Кирсановском уезде [...] практикуется следующий метод наказания крестьян: всю их собственность конфискуют, взрослых забирают в лагеря принудительных работ, а детей - в приюты. Такой случай произошел в деревне Оржевка. Собранные насильственно зерно и картошка часто поедаются крысами на складах и просто на улице. Зимой 1919-1920 годов около 60000 пудов картошки погибло вследствие этого на Якоревском складе и т.д. В деревне Шульгино... 4000 пудов конфискованного зерна съели крысы и т.д. и т.п.
Не встречая никакого сопротивления со стороны терроризированного населения, уполномоченные Советской власти в выборе карательных мер перешли границы всего человеческого..."[4]
Стоит ли говорить, что уже с августа 1920 г. боевая дружина Антонова стала ядром крестьянских повстанческих отрядов. А в ноябре 1920 г. Антонов провозгласил себя начальником Главного оперативного штаба партизанских армий Тамбовского края и стал фактическим лидером крестьянского восстания. Город и деревня столкнулись в ожесточенной схватке на выживание.
Центром восстания в Кирсановском уезде стали села Рамза, Терновое, Криволучье, Трескино, Курдюки, Калугино, Паревка, Карай Салтыки, Иноковка, а также острова на озерах Чернец и Ильмень, лежащие от Вяжли до Инжавинского леса.
В ближайшее окружение Антонова входили также уроженцы Кирсановского уезда: Иван Егорович Ишин из села Калугино (главный "идеолог" восстания), Петр Михайлович Токмаков из Иноковки (участник первой мировой войны, подпоручик), Максим Юрин по кличке "Герман" из Рамзы (участник первой мировой войны, начальник партизанской контрразведки). Членом боевой дружины Александра Антонова состоял и его брат Дмитрий (впоследствии командир 4-го Низовского партизанского полка).
С осени 1920 г. можно говорить о широкомасштабной деятельности крестьянских повстанческих отрядов под предводительством Александра Антонова. Для их уничтожения губкомом вместе с губчека был организован вооруженный отряд Кирсановской уездной милиции во главе с М.С. Маслаковым. Наряду с этим большевики повели активную информационную войну против восставших. Все повстанцы были объявлены бандитами и никак иначе их теперь не называли ни в газетах, ни в листовках, ни в прочих сводках информации. Однако это мало останавливало восставших.
В ночь с 28 на 29 августа группой повстанцев в 90 человек во главе с Антоновым в Иноковке были обезоружены и казнены милиционеры 3-го района и вся местная власть. До 4 сентября повстанцы заняли ряд волостей: Рамзинскую, Калугинскую, Курдюковскую, Трескинскую и др.
В ясный и теплый день 4 сентября 1920 г. в с. Трескино из Инжавино прибыл вооруженный отряд Кирсановской уездной милиции во главе с Маслаковым. В составе этого отряда был и председатель Кирсановской УЧК (уездной чрезвычайной комиссии) Сачко. Отряд численностью около 100 человек был вооружен винтовками, ручными гранатами и одним станковым пулеметом системы "Максим". Сразу по прибытии, отряд расположился на церковной площади близ волисполкома (волостной исполнительный комитет). Маслаков приказал бить в набат церковного колокола и собирать народ на митинг. Вскоре народ не только села Трескино, но и окрестных деревень собрался на церковную площадь. Перед собравшимися Маслаков выступил с речью, в которой пытался выяснить отношение крестьян к антоновцам. Когда часть из присутствующих на этом митинге высказала свое сочувствие и поддержку восставшим крестьянам других деревень, Маслаков приказал по этим, как он назвал их антоновским агитаторам, открыть огонь. Огнем из винтовок некоторые были ранены, другие разбежались.
Пока происходило это событие на церковной площади в Трескино, повстанцы, расправившись с коммунистами в с. Калугино, направились в Трескино. По пути своего движения они разгромили также хозяйство коммуны, находящейся на территории бывшего имения Матвеева и тоже расстреляли и зарубили там несколько коммунаров.
Примерно к 2 часам дня восставшие, часть которых была вооружена винтовками и холодным оружием (а большая часть вилами, топорами, лопатами и косами) приблизились к Трескино.
Отряд Маслакова после расстрела собравшихся крестьян на церковной площади, получив данные от своей разведки о приближении к Трескино повстанцев, занял северную и северо-западную окраины села в готовности к ведению боя с приближавшимися антоновцами. На возвышенности, так называемом "семеновском кургане", был выставлен станковый пулемет "Максим".
Как только восставшие приблизились к селу, по ним из станкового пулемета был открыт шквальный огонь. Наступавшие рассеялись и небольшими группами, укрываясь в конопле, продолжали двигаться на село. Далее, маскируясь постройками, повстанцы приблизились к церковной площади, к волисполкому. Вскоре началась беспорядочная стрельба повсюду. В этой обстановке трудно было разобраться кто и куда стреляет. Беспорядочная стрельба продолжалась около двух часов. С началом боя, если это можно было так назвать, вооруженные из числа антоновцев, зная хорошо местность в окрестностях Трескино, по оврагу обошли "семеновский курган" с тыла и захватили станковый пулемет. В отряде возникла паника. От полного разгрома и уничтожения отряда спасла находчивость бывшего командира Кирсановского ЧОН (части особого назначения) Фролова, который, в критический момент взяв на себя командование, организовал разрозненные силы в "коробочку" и вывел отряд из окружения. В этом коротком бою около 20 человек из отряда Маслакова, в том числе и председатель Кирсановской УЧК Сачко, были убиты.
Одержав победу над отрядом Маслакова в Трескино, восставшими во второй половине дня на той же церковной площади был собран митинг. Многие крестьяне Трескино и окрестных деревень тут же примкнули к повстанцам.
После отступления из Трескино отряд Маслакова направился в Инжавино и расположился там в здании бывшей гимназии, находящейся близ железнодорожной станции.
На следующий день около 10 часов в Трескино на церковной площади вновь собрался митинг, на котором антоновцы призывали крестьян наступать на Инжавино. При этом говорилось, что с ними и за ними идут все крестьяне, в их руках Курдюки, Шаболовка, Калугино, Болотовка и много других деревень и сел. Если падет Инжавино, то Кирсанов тоже падет, а с падением этих пунктов Советская власть перестанет существовать. Часа три продолжался митинг и, наконец, было решено на следующий день наступать.
В Инжавино были уже проинформированы о готовящемся наступлении и тут же запросили Кирсанов о подкреплении. Вскоре из Кирсанова прибыл эскадрон кавалерии в составе 80 всадников без винтовок с одними клинками и к тому же полностью укомплектованный из бывших дезертиров Кирсановского уезда, в том числе из тех сел, которые были охвачены восстанием. Отряд Маслакова расположился на окраине с. Волхонищино, а кавалерийский эскадрон был отведен к полотну железной дороги в целях обезопасить фланги и тыл.
6 сентября повстанцы с трех сторон с запада, юга и востока с криками "ура" атаковали Инжавино. Бой продолжался в течение нескольких часов. Когда отряд Маслакова начал постепенно отходить, кавалеристы на приказ атаковать повстанцев не сдвинулись с места. Все смешалось. Люди стали разбегаться в разные стороны. К этому времени бой перешел на городскую площадь. С наступлением темноты повстанцы овладели населенным пунктом, а уцелевшие бойцы отряда Маслакова отступили на ст. Земляное.
(В статье были использованы воспоминания Зайцева Г.А. и Сошникова А.Я.)
© Просветов Р.Ю.
Очерки истории Кирсановского края.
Примечания
[1] Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1919-1921 гг. Сборник документов. Тамбов, 1994, с. 56.
[2] Там же, с. 38.
[3] Там же, с. 57.
[4] И пыль веков от хартии отряхнув..., с. 226-227.